- Это... ничего... не значит, - прошептала я между поцелуями.

- Ну да, ну да, - хмыкнул Альто, коснувшись губами моего носа. - Совсем-совсем ничего.

- Вы там что делаете? - раздался голос Яна.

Он повернул к нам голову, и мы отпрянули друг от друга. Мне тут же сделалось неловко: что я, застигнутый на горячем ребёнок? Но инстинкты, заложенные ещё когда я пробиралась в комнату Тейи, чтобы примерить новую диадему, было не перешибить.

Я гордо выпрямилась. Так, я высшая риния или кто?

- Мы целуемся, - невозмутимо проронила я. - Тебе этот ужас тоже предстоит лет через пять-шесть. Только амулет не забудь надеть, а то окажешься во власти какой-нибудь вздорной особы.

- Совершенно непохожей на тебя, вероятно, - невинно заметил Альто.

Ян окинул нас подозрительным взглядом, но, видимо прочитав что-то в глазах Альто, решительно отвернулся. Вид на ночную Ларетту поражал не его одного: в соседних кабинках подростки и дети тоже смотрели на горящие иглы небоскрёбов, не отрываясь. Тёмные глыбы цитаделей, ленты проспектов, несущиеся спорткары - такие маленькие, почти игрушечные; сияющие витрины первых этажей.

- Словно и не было переворота, - тихо сказала я.

- А его и не было, - серьёзно сказал Альто. - Если мы заключим мир, новый порядок вещей едва заметят. Иначе, увы, все очень быстро обнаружат, что переворот не только был, но и есть.

Я вздохнула. Альто осторожно взял меня за руку.

- Прости, - негромко сказал он.

- За что?

Совсем скоро поймёшь. Просто. прости.

Холодок, которым повеяло от этих слов, меня неприятно поразил. Но я лишь смерила Альто прохладным взглядом, облокотилась на бортик и не сказала ничего.

Мы спускались в тишине. Мои губы горели, и ужасно хотелось приложить к ним пальцы, чтобы ощутить их жар, вспомнить, как меня целовали... но я сдержалась. Пусть Альто смотрит на меня тоскливыми глазами, а не наоборот. Я покосилась на его совершенно невозмутимое лицо. Дождёшься от него тоскливых глаз, как же! Уж скорее купонные выплаты по облигациям повысит, чем признается, что по уши влюблён.

.Влюблён ли?

Но в этот миг Альто встрепенулся, взгляд его сделался острым, и он тронул Яна за плечо.

- Видишь даму в коричневом платье возле заборчика?

Глаза Яна округлились.

- Это же Бетани!

- Бетани отведёт тебя к машине, и вы с охраной поедете домой ужинать. Мы с Корой приедем попозже. - Между бровей Альто появилась морщинка. - Надеюсь, что приедем.

Ян понимающе усмехнулся:

- Целоваться будете, да?

- Ян. - предостерегающе начала я.

- Вообще-то мы будем плести интриги, - невозмутимо сказал Альто. - И частью этих интриг является твоя безопасность. Понимаешь меня?

Их взгляды встретились, и выражения лиц - серьёзные, спокойные и понимающие - были почти одинаковыми.

Ян кивнул первым:

- Понимаю.

- Ну и отлично. - Альто наклонился вперёд, помогая ему с ремнями. - Почти приехали. Отстёгивайся.

- А мы с тобой?.. - начала я.

- Поедем на второй круг.

Я уже хотела сказать, что, раз уж Альто решил плести интриги на такой высоте, можно и с пледом на крышу забраться, прихватив с собой глинтвейн, но тут кабинка затормозила и начала останавливаться. Альто отпёр дверцу, подтолкнул Яна в спину, шепнув ему что-то на ухо, и мальчик припустил через толпу к женщине в коричневом платье, Бетани. Я увидела, как та улыбнулась ему, обняла за плечи - и как незаметного вида молодой человек, словно невзначай кивнув Альто, двинулся за ними.

В следующую секунду я оторопела. Две барышни весьма вульгарного вида, в совершенно безвкусных шляпках и шалях, которые не носили уже лет десять, самым наглым образом подошли к нашей кабинке и полезли внутрь.

- Да вы что, совсем... - начала я, но Альто положил мне руку на локоть.

- Спокойно, - произнёс он негромко. - Мы едем на второй круг, а это значит, что придётся потерпеть попутчиков. Правда, милые дамы? Я очень рад, что вас дождался.

Обомлев, я перевела взгляд с него на ярко накрашенную девицу, блузка которой была усыпана крошками сахара. Она ещё и перекатывала во рту жевательную резинку! Что за.

Девица нахально улыбнулась мне.

- Что, не нравлюсь? - произнесла она сиплым, но смутно знакомым голосом. - Зато парни в штабеля укладываются. Смотри, как бы твой хахаль следующим не оказался.

Глядя в её смеющиеся глаза, я чуть не упала в обморок.

- Тейя! - выдохнула я.

Тейя сделала знак своей спутнице, и та закрыла за ними дверцу. Кабинка вновь стала подниматься. От жевательной резинки, как заметила я, сестра уже успела избавиться.

- Рад, что вы нас заметили, - проронил Альто. - Я уже начал бояться, что мер, которые я предпринял для привлечения вашего внимания, окажется недостаточно.

Я не сразу поняла, о чём он. А когда поняла, вспыхнула.

- Ты. ты поцеловал меня специально, чтобы все увидели?

- Это был очень приятный способ привлечения внимания, - развёл руками Альто. - И он сработал, не так ли?

Я лишь сверкнула на него глазами. Сейчас было не до скандала, но мои пальцы сжались в кулаки всё равно. Ах он мерзавец! Я-то подумала, что он искренне потерял над собой контроль, что он безумно хотел меня поцеловать, а он. он.

Но я удержала лицо. Криков и слёз он от меня не дождётся. Вот ещё!

- Ну, - властно произнесла Тейя совсем другим тоном, усевшись рядом с Альто, - что у вас плохого?

- У нас в тюрьме образовался профсоюз, - невозмутимо ответствовал Альто. - Стараниями вашей младшей сестрицы, между прочим. Девушки выбрали себе лидеров, а те проштудировали правила внутреннего распорядка так, что охранники им теперь чуть ли не чай приносят, а вовсе не наоборот.

Тейя подняла брови.

Что-то подобное я слышала. Но чтобы настолько...

- Я только успела крикнуть им, чтобы выбрали лидеров, - быстро сказала я. - И что мужчины сделали себе амулеты из песка Калидеры, чтобы стать неуязвимыми.

Альто бросил на меня усталый взгляд, но прерывать не стал. Очевидно, Тейя уже знала правду.

- И твоё письмо.

- Если там были дополнения чужим почерком, то это враньё. А так - правда. И про то, как Альто приклеил Эвию Флори к потолку, а потом хотел отпустить, и про остальное. И, кстати, я узнала о смерти Фрэнсиса! А вы с бабушкой её скрывали! Ты даже её письмо мне не показала! - Я мрачно покосилась на Альто. - Альто, впрочем, тоже молчал.