Еще не осознавая, куда мне деть заряженную энергию, я поспешил к единорогу, который, немного постояв у агонизирующей львиной туши, сделал пару нетвердых шагов назад и стал оседать передними ногами на колени. Пока я подбегал к нему, он уже совсем лег на землю.

И только приблизившись, я увидел, что было тому причиной. Да, лев промахнулся, он всего один раз прошелся лапой по белоснежному загривку своего врага и одним лишь клыком зацепил его бок. Но какие ужасные раны он после себя оставил! Особенно след от клыка, который, не хуже единорожьего бивня, вспорол тело нашего друга. К счастью, удар оказался скользящим, и плоть, хоть и была вскрыта на добрый метр, но не очень глубоко, и никакие кишки из нашего спасителя не вываливались.

Жизнь единорогу спасла, как это ни странно, Мышуня. Она не стала падать в обморок от страха, закатывать истерику при виде таких исполинских ран (вот что вампирская кровь делает!), а, подбежав вместе со мной к единорогу, приказала:

– Сдвигай вместе со мной края раны и вливай по капле накопленный заряд. Только осторожно!

Поскольку от отчаяния я все равно не мог ничего соображать, то просто подчинился. Мы несколько минут сдвигали края раны и концентрировались на вливание энергии в единорога. Прямо на наших глазах края стали срастаться. Спустя какое-то время мы, вконец измученные, поняли, что рана закрыта. Но остались еще почти полуметровые «царапинки» на шее. Однако там дело было уже, можно сказать, плевое.

Мы так и остались сидеть прямо на траве у лежащего с закрытыми глазами единорога, когда почувствовали, что подошедшая сзади единорожка умудрилась прислониться к нам обоим и стала накачивать нас своей энергией.

– Откуда ты знала, как надо лечить единорога? – спросил я Мышуню сразу, как только появилась возможность.

– А откуда ты знал, как остановить это чудище? – устало, но довольно усмехнулась егоза. – Я просто вспомнила, как Сильвия приводила в порядок Андрюшку. Вот и подумала, что надо попробовать наложение рук – так ведь даже на Земле люди пытаются лечить, что уж говорить о здешних местах.

– Странно как получается: единороги могут зарядить нас энергией хоть до плешки, а себе помочь почти неспособны, а наши хилые усилия действуют на них положительно, – попытался я осмыслить нашу врачевательную практику.

– Думаю, надо принимать все как есть и действовать по интуиции, – пожала плечами Маша. – Можно нагородить всяких теорий о сродстве и антагонизме всяких магических энергий, но вешание научной лапши на уши – это дело умных академиков, вроде Гарольда, а нам важен результат. Сейчас, мне кажется, надо дать единорогам немного отдохнуть, а нам лучше уйти подальше от этих кишок. Пусть они и волшебные, но что-то их вид не располагает к отдыху и, тем более, принятию пищи…

– Слушай, а я все думаю, когда ты начнешь в истерике биться от этого кошмара?..

– Вот вернемся домой – я тебе такой рев с выдиранием рыжих кудрей устрою – закачаешься! Пошли!.. – нарочито бойко воскликнула моя несравненная егоза.

Я без слов вскочил и, обняв худенькую врачевательницу единорогов, повел ее прочь от побоища. «А плечики-то у моей вампирши ой-ой-ой как дрожат!» – подумал я про себя, но не стал комментировать, а попытался отвлечь ее внимание, предложив разложить костер и сготовить чайку. Что мы и сделали на дальней опушке лесной поляны, откуда не просматривались последствия «милого» общения пары «чудесных» созданий этого свихнувшегося мирка.

Когда суета вокруг костра перестала занимать внимание, на меня вдруг навалилась какая-то апатия. Я сидел с кружкой чая как пень и даже не понимал, где сейчас бродит мое отсутствующее сознание. Такое настроение не ускользнуло от внимания моей подружки, и она принялась меня успокаивать:

– Это тебя отпустило, – сказала она ласково, усевшись рядом и пытаясь гладить мои непокорные вихры. – Я сразу поняла, в каком ты напряге – у тебя так руки тряслись!

– Так это не твои плечи, а… – растерянно произнес я и почувствовал, что тону в пучине тоски. – Господи, ну за что нам такое наказание? Ведь если подумать, мы, два жалких подростка, заброшены в непролазные леса абсолютно сошедшего с ума мира, и у нас нет даже намека на надежду, что вернемся домой целыми… Как все отвратительно. Я чувствую, что проигрываю в борьбе этой дикой фэнтези… я даже… даже… не могу больше шутить!

Я не заметил, как уже хныкал, уткнувшись носом в плечо Мышуни, которая успела встать передо мной на коленки и прижать к себе мою голову, точно как иногда это делала моя мама.

– Тебе так только кажется, – шепнула она в мое большое ухо. – На самом деле ты на пару с единорогом убил его самого лютого врага. Я подозреваю, одного из самых опасных обитателей этого мира. После такого тебе уже почти некого тут бояться…

– А откуда ты знаешь, что лев – враг единорога? – Во мне взыграло любопытство – верный признак проходящей меланхолии.

– Все английские легенды и сказки об этом говорят, даже Кэрролл о них писал какие-то стишки, только сейчас не вспомню. Может, ноги у этих сказок отсюда растут? – нашептывала Мышуня и вдруг замолчала. Потом отпрянула от меня и радостно воскликнула. – Смотри, они уже здесь!

Я последовал взглядом за моей утешительницей и увидел наших белоснежных красавцев, как ни в чем не бывало стоящих неподалеку.

– Ура! Они в порядке! – крикнул я, чувствуя, что мои сомнения и страх исчезли, словно корова языком слизала. Обернувшись к Мышуне, я обнял ее и, заметив несколько усталый взгляд, спросил: – Как ты, сможешь дальше ехать?

– Нормально, я все-таки стояла под защитой и не успела сильно испугаться. Да и потом, нельзя же раскисать всем сразу! Вот следующей будет моя очередь.

Да, конечно, она просто не позволила себе сейчас расслабиться, понимая, что тогда нас уже никто не соберет в кучу. Мне осталось только благодарно чмокнуть ее в щечку и пойти к единорогам. Даже беглый осмотр показал, что большого красавца нельзя грузить наездниками, настолько серьезными были только что затянувшиеся раны. Я, как настоящий терапевт, так все ему и высказал, глядя в безоблачную синеву глаз. Но надо было видеть: куда девалась его холодная горделивость? Наш раненый красавчик, наконец, последовал примеру своей подруги и попытался нам что-то втолковать, мотнув головой в сторону дорожных сумок.

Мы поняли жест так, что можем сгрузить на него поклажу, а сами сесть на единорожицу. Так и сделали, связав наши сумки и осторожно положив их на здоровый участок спины. В том, что они будут держаться на его холке без всякой привязи, я не сомневался. Дальше мы путешествовали сравнительно неспешно, но все же раза в два быстрее обычных тягловых лошадей, так что к вечеру достигли местности, начавшей напоминать предгорья своими холмами и распадками.

* * *

Единороги опять шли только одними им известными тропами, наверняка пытаясь избегать нежелательных встреч. Чем они руководствовались при выборе пути и как ориентировались на местности, продолжало оставаться тайной, покрытой густым фэнтезийным мраком.