Между всеми нашими многочисленными гастролями нам удалось поработать над следующим альбомом, который мы назвали (довольно некстати) Overnight Sensation. Мы потратили четыре недели, сочиняя материал, и еще четыре недели провели в студии, потом сыграли на нескольких европейских фестивалях, а вернувшись, снова пошли в студию и работали еще где-то месяц. Обычно у нас на альбом уходит около трех месяцев, и этот диск не стал исключением – просто эти три месяца немного растянулись! Продюсером снова стал Говард, но еще нам помогал Дуэйн Бэррон, который сделал много работы, следуя указаниям Говарда. Потом Говард вернулся к нам на этапе сведения и все привел в порядок. Дуэйн был парень что надо – слышно, что он любит гитары!

Это был первый официальный альбом после Another Perfect Day с Роббо, который мы записали в трио. Если вы интересуетесь, каково это было – записываться в трио, то все происходило точно так же, как с квартетом, минус один человек! Или точно как у The Everly Brothers, но плюс один человек. Работать было чуть-чуть сложнее, но только потому что Фил, оставшись единственным гитаристом, чувствовал большую ответственность (и был в этом прав). Он испытывал дополнительное давление, но достойно справился с этим. Overnight Sensation оказался для него удачным альбомом. Микки был, как всегда, безупречен – он всегда записывает свои барабаны задолго до дедлайна. На этот раз он уложился в один день. В самом деле, зачем тратить больше времени, чем нужно? Люди думают, что чем дольше ты работаешь над альбомом, тем лучше он получится, но это заблуждение. Вспомните Джеффа Бека, Клэптона и Пейджа – свои ранние, классические вещи они часто записывали с одного дубля. У них просто не было выбора! В те дни ты должен был сыграть свое лучшее соло за пятнадцать-двадцать секунд. Ты должен был сразу высказаться по существу! Не то что вся эта байда, которую навалял Джерри Гарсия. Джефф Бек сделал себе имя за восемнадцать секунд соло в песне Shapes of Things! В шестидесятые были идеальные условия для становления великолепных музыкантов, не то что сейчас. И, к слову о том, что альбомы лучше записывать быстро: вся наша дискография говорит об этом недвусмысленно и во весь голос.

Overnight Sensation также стал нашим первым альбомом, официально выпущенным на CMC: Sacrifice успел появиться в Штатах на импортных дисках до того, как они его переиздали. Но с Overnight Sensation они действительно показали, на что способны: у нас долгие годы не было такой хорошей дистрибуции. Для дистрибуции они заключили договор с BMG[77], и это сослужило нам хорошую службу. Но должен сказать, что иногда я сомневаюсь в деловой хватке ребят с CMC. Я уже говорил, что хороший бизнес это воровство, а так как CMC всегда безукоризненно честны с нами, то они по определению плохие бизнесмены! Но я думаю, что могу с этим смириться.

На гастролях в поддержку этого альбома мы получили массу новых впечатлений. Мы снова побывали в Венгрии, которая сильно изменилась с нашего предыдущего визита. Раньше она была как Россия – там была довольно тяжелая атмосфера, – а теперь она больше похожа на Германию. И, кстати, о России: мы впервые побывали там и сыграли четыре концерта. Россия очень странное место, она не похожа ни на одну страну, которую я когда-либо видел. Я бывал в Восточной Европе и до, и после падения Берлинской стены: я играл в Восточной Германии, в Венгрии, конечно, и в Чехословакии, и все они совершенно не похожи на Россию. Американцы, которые сами не бывали там, не имеют о ней ни малейшего представления. Это безумное место. Там повсюду охранники – везде человек по девять. Все похожи на бывших военных. Думаю, дело вот в чем: когда Советский Союз рухнул, с ним полетела в тартарары и половина всей полиции – столько полицейских было уже не нужно, и большинство из них пошли работать в службы охраны, а это, по сути дела, частные армии! А остальные бывшие полицейские стали таксистами в Лос-Анджелесе! Такое количество охраны вокруг производило удушающий эффект. Свободный рынок представлен главным образом многочисленными казино, потому что играть в казино это единственный способ раздобыть иностранную валюту. Они там повсюду, а страна при этом все так же подыхает с голоду. Но концерты прошли обалденно. Все билеты на них были распроданы, а публика просто бесновалась! В этом смысле мне там понравилось (ну и вообще это лучшее, что есть в любом туре, – концерты и секс после концертов).

Конечно, дело не обошлось без некоторого пиздеца, потому что у тамошних промоутеров было еще мало опыта. Например, мы ехали из Москвы в Ростов, а это реально далеко. Нам сказали прийти по такому-то адресу в таком-то часу, и вот мы выехали из Москвы. Мы ехали, за окном становилось все темнее, от одного фонаря до следующего было уже полмили, и в конце концов мы съехали с шоссе и остановились у высокой изгороди. Когда наши глаза привыкли к темноте, мы увидели вооруженных охранников в будках по обе стороны ворот. Какой-то мужик велел нам поставить машину у обочины, мы так и сделали, и они с нашим промоутером начали препираться на русском. Было жутковато. Потом вдруг откуда-то к воротам примчались два огроменных грузовика. Это были армейские грузовики – но за рулем у них сидели гражданские, – короче, их сразу же пропустили. Вскоре мы сообразили, что это какая-то база ВВС, на которой заодно занимаются всяким импортом-экспортом! Промоутер вернулся к нам и сообщил: «Нам пока нельзя туда заезжать. У них ожидается приезд генерала». Нам пришлось сидеть и ждать, и наконец подъехал огромный, сука, служебный автомобиль с флажком. Из него вылез мужик в коротком кителе и фуражке, он зашел на территорию базы и скоро вышел обратно – наверное, забирал свою долю. В конце концов нам махнули: можно заезжать. Там повсюду были солдаты, которые болтали без умолку: русские в этом смысле похожи на итальянцев, они могут полчаса говорить без остановки. И вот нас подвезли к самолету – Фил увидел его первым. Он тут же вернулся к машине и сказал:

– Я на этой херовине не полечу.

– Не будь бабой, – говорю я и выхожу из машины посмотреть, в чем там дело. Затем уже я возвращаюсь к машине и говорю:

– Я на этой херовине не полечу.

Это был какой-то «Ил» середины 50-х, не то бомбардировщик, не то грузовой самолет, совершенно выпотрошенный изнутри. Пассажиры помещались там в задней части грузового отсека, а из мебели там стояли только какие-то садовые стульчики! К тому же эта махина была не герметизирована – она была открыта всем стихиям. Мы отказались лететь на ней, но посадили в нее дорожную команду. Зато им потом было что рассказать. Им только в радость описывать свои злоключения.

Когда мы добрались до Ростова, нашего осветителя Тони чуть не ограбили милиционеры. Мы сыграли отличный концерт, а потом все вместе пошли в кафе. Весь техперсонал щеголял в ушанках с советским гербом спереди – это такие большие меховые шапки, которые теперь делают для туристов. Как будто нас окружали гребаные манчкины. Тони разговорился с местными, и два чувака, по всей видимости, копы, вызвались пойти с ним и другим роуди по имени Дейв Дорожный Воин «искать девочек». Но их посадили в разные машины, что было несколько подозрительно, а минут через десять Дейв заметил, что вторая машина больше за ними не едет. Он сказал: «Да ну нахер», и просто вылез из машины и пошел обратно. А Тони начал просто орать на людей, которые ехали с ним, и орал, пока они не развернули машину и не повезли его назад – он изверг целый поток угроз, в котором, помимо всего прочего, упоминалось британское посольство. А Дейв вернулся пешком. Я уверен: если бы они доехали до места, то оказались бы в двадцати пяти милях от города в компании одной-единственной девушки и шестерых чуваков с дубинками, готовых избить их до потери чувств и забрать у них все деньги.