Когда подошло время ужина, я, скрипя зубами, выдала старухам по порции горохового супа со скатерки и пожелала приятного сна в баньке. Спорить со мной они не стали: притащили с огорода по здоровенному подсолнуху и уселись под яблоней лузгать семечки и ругать современную молодежь. Вот уж где сестрички проявляли потрясающее взаимопонимание и единогласие.

Сплюнув, я умелась ужинать в избушку. Ваське выдала миску со сметаной. Но сама едва только успела нацелиться на большое блюдо с пельменями, кот запрыгнул на стол, довольно облизываясь. Пока я соображала, как можно с такой скоростью слопать добрый литр густой деревенской сметаны, он подцепил когтем кусок ветчины.

— Как день прошел, Василисушка? — промурлыкал кот с самым умильным выражением на морде. — Как учеба?

— Прости, что? — опешила я.

— А что? Мне интересно.

— Да? — прищурилась я. Заботливый тон подходил наглому котяре как корове седло.

— Да, — размашисто кивнул Васька, сдергивая с тарелки еще один кусок. — Ты рассказывай, рассказывай.

— Нечего рассказывать. Учеба как учеба.

— А дальше что делать думаешь?

— Ужинать, — буркнула я, чувствуя, как крепнут подозрения. Вот уж чем котище никогда не интересовался, так это моими планами.

— Я не о том. Вот ты скажи, нравится тебе тут? Остаться не надумала?

— Так… Яга любопытствует?

— Почему сразу Яга? — фальшиво возмутился кот. — Я сам! Привык я к тебе, привязался…

— А теперь отвяжись, — обозлилась я, заметив, как он косится на окно. — И вообще. Сметану срубал? Иди в баню. К бабке!

— Почему сразу в баню?! Зачем в баню?!

— Как зачем? Докладывать! — рявкнула я и недвусмысленно кивнула на распахнутое окно.

Васька фыркнул и с видом оскорбленной невинности запрыгнул на подоконник. Потоптавшись там минут пять, словно давая мне время одуматься, он все же спрыгнул во двор. Я только головой покачала и, не поленившись встать, выглянула в другое окошко: котяра рысил прямиком к поджидавшей у яблони Яге.

— Ну вот… Только личного шпиона мне и не хватало, — проворчала я себе под нос и позвала домового: — В избу никого не пускать. Даже котяру. Бабки, как в баньку уберутся, пусть там до утра и сидят. Если что случится, меня позовешь.

— И то добре, — кивнул мужичок. — Нечего тут вынюхивать.

Поблагодарив домашнюю нечисть улыбкой и блюдцем с молоком, я свернула скатерку и, нацепив бутафорский нос, подхватила шаль. «Тут мне остатки аппетита отобьют! Зря, что ли, я самобранку чинила?!» — решила я и, воровато оглянувшись, выскользнула из избушки.

Бабули так и торчали под яблонями, и я, обойдя сад по большой дуге, перебралась через частокол. Направилась я к морю. А что? Причина у меня вполне уважительная: богатырей тоже ужином покормить надо.

Не требовалось. Еще даже не выйдя из леса, я учуяла потрясающий аромат жаренного на костре мяса: витязи и без меня разобрались чем ужинать. «Вот ведь паразиты, — мелькнула в голове сердитая мысль. — А если бы я готовила?! Хоть бы предупредили!» Впрочем, я быстро устыдилась собственной склочности и мысленно отвесила себе отрезвляющую оплеуху: «Что-то уж очень хорошо я вжилась в образ злобной ведьмы. Объягилась в край. Осталось только на чьих-нибудь косточках поваляться. Наследственность, что ли, взыграла?»

Пообещав себе впредь держать «ягство» под контролем, я свернула в сторону от ярко пылавшего на берегу костра, вокруг которого сидели витязи. Чуть в стороне нашлось вполне уютное местечко. Несколько валунов, за день нагретых солнцем, еще не успели остыть, и я уютно устроилась на одном из них. Ярко светила голубоватая луна. Передо мной, насколько хватало глаз, простиралась темная гладь моря, разрезанная серебристой лунной дорожкой.

Я расстелила скатерку и подтянула поближе блюдо с исходящими паром пельменями. Можно было, конечно, зажечь магический огонек. Или и вовсе наколдовать свечи, как в ресторане. Это я уже умела. Но почему-то нарушать природный флер этого места мне не хотелось, и я лениво жевала пельмени, окуная их в сметану, и просто смотрела на море. Насытившись, я сложила самобранку и откинулась на теплый камень, как в кресле. Возвращаться на поляну к вредному коту и не менее противным бабкам желания не было, и я бездумно скользила взглядом по горизонту, наслаждаясь почти забытым покоем и одиночеством.

Наверное, я могла бы так просидеть очень долго. Но кто-то там наверху решил, что хорошего понемножку, потому что буквально через несколько минут под тяжелой поступью захрустел песок и до меня донеслись невнятные голоса. Выругавшись себе под нос, я соскользнула с облюбованного валуна: еще только не хватало, чтобы Ягу застукали скачущей по местным скалам как горная коза. Не по возрасту такие кульбиты старушке.

Но, как обычно, мне не повезло. Ночные гуляки остановились четко в том месте, где я взбиралась на кучу валунов. Искать обходной путь в сгустившейся темноте было чревато, и я, ругаясь уже про себя, затаилась в расщелине.

— Посмеялась надо мной вредная ведьма, — упрямо и, похоже, уже не в первый раз сказал Илья, чей голос я опознала безошибочно. — Не захотела нечисть отпускать и подсунула черт знает что.

— Это ты брось. Яга слово держит, — с легким раздражением проворчал его собеседник.

Этого я видела темным силуэтом на фоне светлого песка. Голос его я тоже уже слышала, но узнать навскидку не смогла.

— Видел я, как она держит, — невесело усмехнулся Илья.

— Она тебе нечисть обещала показать. Не показала?

— Показала. Но поговорить не дала. Может, то и вовсе не она была. Моя — другая.

— Какая такая «другая»?

— И статью, и обхождением.

— Нечисть, она и есть нечисть. — В возражавшем Илье я все же опознала Ростислава. — Может и доброй прикинуться, и красотой чужой поманить. Она все может.

— Так уж и все.

— Ну, в меру своей вредности, конечно, — поправился витязь. — Нечисти по большому счету никто не указ. Главное, чтобы пакостила. А уж как пакостить будет, никто не спросит.

— И все равно странно это. Нечисто тут.

— Ну так нечисть же, — ухмыльнулся Ростислав, разводя руками.

«Наша песня хороша, начинай сначала!» — мысленно окрысилась я. Камень уже остыл и неприятно холодил спину, которой я к нему прижималась. Да и спать давно уже хотелось, не говоря о том, что за ужином под пельмешки я выхлебала полкувшина кваса и думать способна была только о будочке у частокола. А тут два обалдуя перемывают мне кости, перекрыв дорогу к заветному строению.

— Нынешняя Яга получше прочих, — заговорил между тем витязь. Я даже заулыбалась: ну наконец-то хоть кто-то оценил мои усилия. Правда, улыбка быстро сменилась кислой миной, потому что болтун продолжил: — Но хорошая али нет, а все ж ведьма.

Я с трудом удержалась, чтоб не сплюнуть, и снова навострила уши. «Ну, погоди, соратничек, я тебе это припомню».