— Кто бы спорил, — покачал головой Илья. — Как есть ведьма. Но мне от того не легче. Не говорить же князю: «Видал я твою дочку. А что не говорил с ней, так мне смотра хватило».

— Князю это не понравится.

— Вот то-то же.

— А ты, брат, поговори с Ягой.

— Поговорили уж, — фыркнул Илья.

— Ну, дык не прогнала же, — пожал широкими плечами Ростислав. — Вот и подожди хорошего случая. Чтобы у нее настроение получше было. Ты ж с девкой этой женихаться не хочешь?

— Еще чего! — возмутился богатырь. — Я лучше змею ядовитую в дом приведу. Та хоть молчать будет!

— Ну вот. Не знаю, уж на что Яге эта девка, но отпускать ее она не хочет. А раз тебе такое счастье без надобности, то и делить вам нечего. Завтра я Ягу на взморье позову. Мы тут кой-чего достроили — пусть поглядит. Ну и ты уж не зевай.

С этим планом Илья согласился, и болтуны наконец пошли в обратную сторону. Едва дождавшись, пока они хоть чуть отойдут, я, приплясывая от нетерпения, рванула в сторону избушки.

— А еще говорят, бабы народ болтливый, — бормотала я себе под нос, резво перепрыгивая корни и кочки. — Это они двух мужиков не слыхали! Но подумать есть о чем… — Тут я чуть не врезалась носом в частокол и быстро поправилась: — Потом подумать.

— Хозяйка…

Тихий скрипучий голос органично вплелся в шелест верхушек бесконечного леса, над которым я парила.

— Хозяйка…

«Ветер какой говорливый», — лениво подумала я, окидывая взглядом свои владения.

— Хозяйка, проснись…

— Какой «проснись»?! Я работаю, — возмутилась я.

И проснулась.

Ошалело оглядевшись, я обнаружила, что сижу на лавке, а прямо передо мной в воздухе висит бородатая физиономия.

— Тьфу ты черт! — выругалась я, едва не свалившись с лавки.

— Не, — скрипуче отозвалась голова, — черта сегодня не было.

Тут я проснулась окончательно и сообразила, что вижу всего лишь своего домового. Просто он с удобством устроился на соседнем подоконнике и сбоку заглядывал мне в лицо.

— Ну, хорошо хоть черта не было, — проворчала я и, потянувшись, сползла с лавки. — Какие новости, хозяин?

— Дворовник говорит, что за частоколом второй час витязь бродит. Видать, тебя дожидается, — не замедлил с ответом домовой.

— Подождет, — вспомнив подслушанный вчера разговор, я махнула рукой. — А банник что рассказывает? Как там мои бабки?

— На огород ходили. Огурцов нарвали да репу басурманскую.

— Чего нарвали? — опешила я. — Какую репу?

— Басурманскую. Старшая ее сперва огнем пожечь хотела. Мол, невместно на древнем месте дрянь всякую неродную пестовать. А младшая не дала. Дескать, коли дорогая сестричка хочет с голоду пухнуть, то вольна на огороде репу искать.

— И та согласилась? — спросила я, лихорадочно соображая, что такого насажала, отчего старая Яга впала в истерику.

— Ясное дело, нет.

— Так она мне что, огород испортила?! — обозлилась я.

— Не, — ухмыльнулся домовик, перебираясь на свою любимую полку. — Котяра не дал.

— Ты смотри, и от продажных котов бывает польза, — присвистнула я, уже привычно заплетая отросшие волосы.

— А то как же. Ядвига токмо недовольна осталась, не вышло сестру ненавистную под твой гнев подставить.

— Вот змеи, — сплюнула я, разобравшись в хитросплетениях утренней свары.

— Ведьмы, — развел руками домовой. — Спокон веку повелось, как больше одной во дворе соберется — быть беде. А тут аж три бродят.

— Три? А… — начала было я, но вовремя спохватилась. — Ну да, в общем… Скоро еще четвертая прибудет.

— Оборони нас древние боги, — искренне передернулся домовой.

В его голосе было столько нервозности, что мне и самой стало не по себе. Тряхнув головой, я отогнала смутные опасения.

— А будил-то меня чего? Поздно уже?

— И поздно, и в самый раз. Ты, хозяйка, кота в баню прогнала, а чтоб запрет на него наложить, не подумала. Вот его старшая в лес и отправила. За травками да грибками. Токмо пока я тебя будил, он уже убег, паршивец такой.

— Та-ак… — протянула я. — Что за грибки-травки?

— А я почем знаю? Я вашей ведьмовской науке не обучен. А токмо я из тех рук ничего бы теперь брать не стал. Это здесь, на подворье, всякая травка Яге, то бишь тебе служит. А из лесу векового такого принесть можно…

— Понятно. — Я пробарабанила по столешнице какой-то бравурный марш. — Кота отловить, пока он добычу не отдал, можно?

— Отловить-то можно, но кто ж его знает, где да чего он оставит.

— Тоже верно, — согласилась я, скрипнув зубами. — Но все равно присматривай.

— Это само собой, хозяйка, — закивал домовой.

Я разложила на столе скатерку и, налив своему добровольному осведомителю молока, села завтракать. Надо признать, мысли были не слишком радостные. Что бабки могут и не уследить друг за другом или, того хуже, специально что-нибудь «не заметить», чтобы спровоцировать скандал, мне в голову не приходило. И вот теперь весь мой изящный план рушился на глазах. Скорее всего, втюхивать дезинформацию на уроках они вряд ли рискнут. А вот все остальное… Да хоть то же яблоко, которое зреет на заднем дворе.

«Скорей бы курортница обратно вернулась!» — подумала я, с остервенением отрывая зубами кусок многоэтажного бутерброда.

Как я и предвидела, за калиткой действительно маячил Ростислав. Увы, вчера мне было не до размышлений о сговоре двух богатырей. А сегодня, заполучив ворох неприятных новостей, едва продрав глаза, я попросту об этом забыла. Поэтому, выбираясь из-за стола, я лихорадочно пыталась сообразить, а как, собственно, относиться к этому наивному заговору. С одной стороны, меня вроде как никто не собирался обманывать — просто хотели поговорить. С другой — сговорились же за моей спиной, паразиты! Богатырская солидарность в действии. Или просто мужская. Кто их там, этих мужиков, разберет?

— Василисушка! — Слащавый голос Ядвиги ввинтился в уши с нежностью облитой сахарным сиропом дрели. — Как спала, внученька?

Я заскрипела зубами, но все же обернулась.

— Спасибо, вы мне не мешали.

— Она бы и помешала, — выплыла из-за угла избушки Яга, — да не вышло. В баньке ночью дверь заклинило. Насилу утром выбрались. Ты бы банника прищучила. А то обленилась у тебя домашняя нечисть, за порядком не следит.

— Это мое дело, — отмахнулась я, с трудом скрыв довольную ухмылку.

Но бабка, походу, и без того о чем-то догадалась, потому что ее на мгновение перекосило. Хмыкнув, я приладила бутафорский нос и пошла к частоколу.