без выспренности и патетики, но так легко прочувствовать душой… Достаточно сесть вечером на прогретый камень, чуть прикрыть глаза, запрокинуть голову, расслабить плечи и ровно дышать в такт всей гармонии мироздания. А для чего ещё мы рождены на свет?

Наши герои уже спрыгнули с коней и шагнули к урезу, когда именно девушка заметила то, на что должны были обратить внимание парни.

— Ох ты ж, какой шнурок внизу! Чистый да гладкий, обронил кто? Подобрать бы не забыть.

Оба студента с двух сторон вцепились в Татьяну, как коршуны, оттаскивая её от края.

— А ну объяснитесь! Не то поубиваю обоих, и дедушка не осудит.

— Это не шнурок, это провод, — как ему казалось, доходчиво, объяснил подпоручик, а его кунак добавил:

— Если там провод, то, скорее всего, он ведёт к какой-то взрывчатке. Спрыгнем на землю, а взлетим на небеса!

— Ух ты…

— А другой выход к Линии есть?

— Как не быть, чёрные абреки на конях трёхногих не здесь-от вверх прыгают. Можем ихней тропой пройти.

Господин Кочесоков важно кивнул, а вот Вася задержался у края, о чём-то подумал и попёрся в лесок. Вернулся он оттуда, волоча за собой тяжеленную корягу, и вежливо попросил остальных отойти подальше, держа лошадей в поводу. Заур, оценив идею, тут же кинулся на помощь, и в четыре руки, раскачав древесину, друзья сбросили ее вниз. Хорошо, что хоть сами рухнуть плашмя успели — громыхнуло так, что щепки той же коряги взлетели на высоту трёхэтажного дома.

— Шикардос, да?

Глаза казачки Бескровной и трёх укрывшихся за её спиной лошадей стали круглые, как елизаветинский рубль, и такого же размера. Причём, как она потом призналась, больше всего её огорчило, что такой хороший шнурок нельзя было забрать себе: в хозяйстве бы дюже пригодился.

Посмотрев вниз, когда осела пыль, все убедились, что ямища там образовалась преизрядная, однако, с другой стороны, и земли к зеркальной стене набросало столько, что грех не спуститься. Решили на другую точку не идти, а махнуть прямо тут, причём даже верхами.

Татьяна повела свою лошадку первой. Буланый и вороной прижимали уши, вырывали поводья, тревожно раздувая ноздри, но показать страх перед кобылой уже не могли — включался чисто мужской гонор, поэтому хоть и упирались, но шли. Зато к поднявшейся от недавнего дождя мутной речке бросились уже вприпрыжку, наперегонки.

Вода в некоторых местах доходила лошадям почти до брюха, но это лишь веселило скакунов, бьющих копытами и поднимающих водопады грязных брызг. На том берегу при первом взгляде ничего опасного заметно не было — ни проводков, ни шнуров, ни растяжек, — а за перелеском и склоном горы открылось всё то же гладкое плато со стоящим на нём межпланетным космическим кораблём.

На этот раз историкам представилась возможность оценить его красоту, размеры и масштабы при свете дня. Впечатление было совершенно иным. Не похож на так называемые «тарелочки», традиционно «замеченные» нетрезвыми или укурёнными «очевидцами». Заур сказал бы, что общая форма скорее напоминает треугольные кавказские пирожки с мясом или сыром.

Металл голубоватого оттенка, матовый, без блеска. Видимо, внутри размещалось несколько палуб; иллюминаторы были круглые или прямоугольные, с округлыми краями. По борту шла нечитаемая чёрная надпись, а может, и просто набор непонятных знаков букв или чисел.

Подойти поближе, присмотреться, постучаться, почеловечески познакомиться с представителями инопланетного разума возможности не было. На этот раз корабль по всему периметру плотно окружали белые роботы, стоявшие через каждые три метра. В их руках были гнутые трубки, стреляющие молниями, огнём или лазером — доподлинно неизвестно, но в прошлый раз руку деда Ерошки чудом не зацепило именно этим.

И хотя Барлога на серьёзных щах уверял, что он один десятерым таким голыми руками наваляет, из-за кустов вылезать не стали. Издалека вполне полюбоваться можно, а незамеченными точно никак не пробраться, даже не пытайся.

— Огнище-е…

— В смысле?

— Матом нельзя при девушке, а иначе чувств не выразишь.

— Вася, если вы не можете выражать свои эмоции без нецензурной лексики, мне жаль вас. Как можно жить с таким кургузым словарным запасом?

— Вот, значит, как? Ну-ка, попробуй сам произнести без мата: «Шнуров — настоящий поэт!» Не можешь?

— Э-э, без мата не могу…

— Хлопцы, а простите, Христа ради, что лезу в ваши важные разговоры со своими бабскими глупостями, — нежнейшим голоском пропела Татьяна, — но тут нас, кажись, убивать пришли. Обернитесь, что ли?

Оба студента едва не подпрыгнули вместе с боевыми конями. Слева и справа, беря в клещи троицу наших авантюристов, выходили чёрные абреки. Немного — один слева, один справа. Их трёхногие скакуны развивали не слишком большую скорость, поэтому можно было бы и оторваться, если б опасность была замечена вовремя. А так клещи замкнулись, и волей-неволей приходилось принимать бой. Вот только победить в нём надежды не было…

— Можем попробовать спешиться и в кусты, как мыши, — задумчиво берясь за пистолеты, протянула казачка. — Ежели в разные стороны сыпанём, так, глядишь, кто и уйдёт.

— Лично я не рискну показаться перед дедом Ерошкой, зная, что бросил его внучку и своего кунака, — пожал плечами Василий.

— Поддерживаю, — согласился Заурбек. — Я тоже не самоубийца. Нет уж, раз все пошли, значит, все и вернёмся. Или не вернёмся, но всё равно все.

Меж тем абреки остановились в десяти шагах, шашки в их клешнях выглядели жутко устрашающе.

— Я беру на себя левого. — Татьяна решительно взвела курки. — Хлопцы, правый ваш.

— Не согласен, — галантно откликнулся господин Кочесоков. — Думаю, левый будет мой, а правый моего друга. Не сомневайтесь, милая девушка, мы справимся.

— Ты с дуба рухнул, татарин?

— Я черкес, — гордо заявил владикавказец с таким видом, словно само это слово разом объясняло всё на свете, распахивая все двери и гарантируя победу во всех соревнованиях.

Чёрные абреки замерли, словно ожидая команды. Заур с Татьяной успели раза три обменяться прямо противоположным мнением на эту тему, а старшекурсник притих, как будто уйдя в глубоко в себя. В неторопливом мозгу Барлоги крутились давно заржавевшие шестерёнки: он вдруг вспомнил уроки физики, которыми пренебрегал в школе. А зря, честное благородное, зря!

— Дорогой Вася, так вы с нами или как?

— Оставь его, не видишь, затупил офицерик…

— Вася, вы крайне не вовремя впали в прострацию. Они сейчас бросятся в атаку.

— От же как шашками крутят, аж лезвия не видно…

— Крутят. Да, точно, — заторможенно повторил подпоручик, пытаясь мысленно восстановить в голове общую схему движений робота. — Слит с лошадью, вправо-влево, вперёд-назад не гнётся, рука прямая вращается в плечевом суставе под одним углом, как пропеллер. Это значит что? Что…

Дурашливый