— И долго у тебя будет болеть живот?

— Я не знаю, Карл, — потянулась Алекса. — Беременность для меня — новое открытие. Я знаю только то, чему меня научил наставник. Подожди еще немного, скоро я смогу сказать точно.

— Надеюсь, ты беременна, — прошептал Карл. — Я очень хочу ребенка.

Алекса робко улыбнулась.

— Кого ты хочешь? Мальчика или девочку?

— Разумеется, мальчика. Каждый мужчина хочет воспитать сына, с которым сможет ездить на охоту, учить править, передаст ему все знания.

— А если будет девочка, ты расстроишься?

— Никогда! Это ведь наш ребенок. Как я могу расстроиться? Никогда бы не подумал, что могу стать отцом.

— Я тоже никогда бы не подумала, что могу стать матерью…. События, которые мне довелось пережить… всевышние силы, как я только выжила? Это не поддается объяснению.

— Тебе были предназначены испытания, и ты их прошла с честью. На большее, пожалуй, рассчитывать не стоит, однако жизнь только началась, поэтому у герцога и его герцогини всегда будут враги.

— С братом разговаривал? — хихикнула Алекса. — Разговариваю со своим мужем, а слышу влияние епископа Эфрона.

— Мы немного побеседовали, — признался Карл. — Дело в том, что он хочет на время покинуть твердыню, чтобы помочь людям. Говорит, сначала проведет какое-то время в городе, а потом отправиться на восток. Уж не знаю, что ему взбрело в голову, но останавливать его бессмысленно.

— А как же дети? В храме у него на попечении остался мой брат Говард, сестра Костина Ливия и еще десяток других детей, потерявших свои семьи. Он о них не подумал?

— Вообще-то об этом я хотел поговорить с тобой утром, но раз уж… — Карл тяжело вздохнул, поднял голову с подушки и встал, чтобы налить себе вина. — Я никому не стану запрещать посещение храма, поэтому дети могут там остаться и продолжать учения. Однако некоторые из них хотят взяться за оружие и я, герцог Карл Масур, не могу отказать им вправе мести. Разумеется, никто не позволяет им убивать чужеземцем на моей земле, но раз уж кто-то хочет стать солдатом, я приму любую помощь.

Алекса нахмурилась.

— Хочешь научить детей убивать? — неодобрительно спросила она.

— Не убивать, а жить и выживать. Я не знаю, как будет заключен договор в королевстве, и не знаю Дракона, которого пообещал встретить весной. У каждого должно быть право защищать себя, я лишь дам им эту возможность. Как они ей воспользуются, зависит только от них. Теперь, что касается твоей маленькой фрейлины Ливии. Алекса, ты уверена, что хочешь сделать её своей фрейлиной?

— Я обещала…

— Знаю, но это не так просто. Фрейлиной не может стать обычная фермерская девочка, неспособная прочитать книгу о любви.

— Значит, ты не позволяешь?

— Отнюдь, — улыбнулся Карл. — Это твоя фрейлина и твоё решение. Как герцог земель Оран, я могу дать титул какому-то роду за какие-нибудь свершения. Но я этого не буду делать, потому что фрейлина твоя. Хочешь нести за эту рыжеволосую девочку ответственность? Награди её сама. Посвяти Ливию в баронессы, дай достойную фамилию, с которой она будет служить тебе. А там, когда вся эта война закончиться, она пойдет учиться в достойное учреждение.

Алекса серьезно задумалась над словами Карла. Одно дело быть мужем влиятельного человека, а другое самой что-то решать и даровать титулы барона. У Ливии, как слышала герцогиня, учеба идет тяжело, порой девочка не хочет учиться и избегает своих обязанностей, но обещание данное Костину не выполнить нельзя.

— И ты, правда, позволишь мне это сделать? — спросила она.

— Разумеется, — подтвердил Карл. — Ты ведь герцогиня и сама вправе решать, кто тебе будет служить. Без фрейлины, служанок и телохранителя будет непросто, поэтому решай сама, кто достоин этой чести. Впрочем, ты ведь понимаешь, что титул баронессы не даст Ливии никаких привилегий? Я могу принять баронессу, однако глупо полагать, что я подарю этой девочки землю и позволю там править. У неё нет ни опыта, ни подходящего возраста, чтобы вести людей и управлять даже самой маленькой деревней. С другой стороны я могу взять её в семью. Это тоже не даст ей никаких привилегий, но она станет Ливией Масур, а эта фамилия цениться. Даже не имея титула, она будет вхожа в высшие круги общества. А когда подрастет, мы подберем ей достойного графа, который станет ей мужем и уже со своей фамилией даст владения и небольшую толику власти. Решай сама, дорогая, участь этой девочки в твоих руках.

— Мне следует поговорить с её братом, когда тот вернется из столицы. Костин сам решит, как будет лучше для его сестры. Сам ведь видел, он тебя признал, а это шанс на то, что вы, может быть, даже не будете сражаться в дуэли.

— Я бы этого точно не хотел, — заржал Карл.

Он прошел с кубком в руках к окну, бросил свой взор на город, а потом обратил внимание на внутренний двор твердыни. Кажется, его что-то напрягло, потому что взгляд и настроение герцога быстро сменилось с радости на какое-то напряжение и строгость.

— В чем дело? — спросила Алекса.

— Отдыхай, дорогая. — Карл поставил кубок на столик, натянул штаны, сунул босые ноги в ботинки, накинул рубаху и уже через пару мгновений выскочил из покоев, будто бы за ним сам дьявол погнался.

Недоумевая от поведения мужа, герцогиня тоже поднялась с кровати и подошла к окну, увидев во внутреннем дворе, возможно, самого неоднозначного человека из всех, кого бы она, не хотела никогда увидеть вновь.

— Вот чёрт… — пробубнила она, увидев, как во дворе твердыни спешился командир со светловолосой челкой — это был Риз.

***

Невозможно было представить, как Карл отнесется к своему самому верному командиру, который не просто выжил, но еще и бросил своего господина умирать под проливным дождем. Еще два года назад герцог Масур пожаловал Ризу новое звание, благодаря которому солдат повел левый фланг южной армии королевства Шарджа. Проблема в том, что Карл сам рассказал, как весь его левый фланг дезертировал, пока он пытался к ним пробиться. Разумеется, в пылу сражения сложно было понять, кто дал солдатам этот приказ, однако вся вина лежит на командире, неспособном командовать своими людьми.

Алекса очень боялась, что её муж просто взбеситься и убьет Риза, но стоило ей выйти во двор, как все опасения ушли. Карл крепко обнял командира левого фланга, не беспокоясь о том, что Риз был испачкан в грязи, от него воняло навозом и несло потом. Видимо, Карл очень изменился после войны и не может держать зла на того, кто многие годы служил ему верой и правдой.

— Госпожа! — Риз выпучил карие глаза, попытался поправить свою форму, но это не помогло. Он подошел к герцогине, приклонил колено и попросил руку. — Простите меня, госпожа! Я поступил подло…. Я поклялся служить вашему мужу, но в нужный момент…

— Успокойся, — одобрительно промолвил Карл, — я тебя ни в чем не виню.