– Это Каменская звонила, что ли? Тетя Настя? – спросила Лиза.

Он молча кивнул.

– Насчет меня? Вправляла тебе мозги, что ты не должен на мне жениться?

Антон приподнялся на подушке и с изумлением посмотрел на нее.

– С чего ты взяла? И вообще, разве она в курсе?

– А как же! Она же у моего папы работает в конторе. Папа ее уже на меня натравливал, она со мной провела душеспасительную беседу. Теперь на тебя науськал, да? Но ты молодец, держался как кремень, не оправдывался, ничего не объяснял, только «да», «нет», «я понял». И правильно, не нужно вдаваться ни в какие объяснения, мы с тобой все равно сделаем так, как захотим, правда же?

Лиза ласковой кошечкой ластилась к нему, целовала в плечо и шею, и на некоторое время Антон отвлекся от своих растерянных размышлений. В какой-то момент даже мелькнула в голове мысль: «А и правда! Наплевать на чужое мнение. Сделаем так, как сами захотим!»

Однако то самое «некоторое время» в конце концов миновало, и он снова, обнимая Лизу, почувствовал, как накатывает плохое настроение. И связано это было вовсе не с Каменской. Лиза, уверенная, что Анастасия Павловна звонила по просьбе отца, все пыталась выяснить, что именно она сказала Антону, и каждый ее вопрос вызывал в нем все большее раздражение. Да какая Каменская! У Лизы только одна проблема: выйти замуж за Антона. А у Антона проблема совсем другая, причем еще и не одна.

Он все время возвращался мыслями к тому, как его сегодня отчитывал руководитель следственно-оперативной группы, занимающейся делом об убийстве Инны Ефимовой. Антон даже не успел еще заикнуться о своих подозрениях в части поджога дома Маклыгиных, как руководитель группы жестко сказал: эта версия – пустое, незачем тратить на нее время, это было давно. И чтобы Сташис не смел дергать следователя и оперов из Раздоров и отнимать у них время пустыми подозрениями.

Быстро сработали! С того дня, когда Антон приходил поговорить со следователем, который вел дело о пожаре, прошло совсем немного времени, а тот уже успел своему руководству наябедничать, и руководство уже спустило команду «не трогать», а если кто тронет, тому руки укоротить. Ну понятное дело, начальство у того следователя тоже в доле, иначе и быть не может, учитывая, как быстро все случилось. Если бы следак взял у Ефимовой взятку, минуя свое начальство, то сейчас ему потребовалось бы куда больше времени, чтобы организовать наезд на непонятливого опера с Петровки.

Нет, не была жадной покойная Инна Викторовна, вон как расщедрилась, всем «занесла», даже экспертам. И операм. А вот про участкового забыла. Обделила парня. И плачевный результат, как говорится, налицо.

* * *

После возвращения от Аллы Владимировны в пятом часу утра Ольга Виторт рухнула на кровать, не раздеваясь, проспала всего два часа и пришла на работу с синяками под глазами. Она засыпала на ходу, сосредоточиться на рабочих вопросах удавалось с огромным трудом. Девушки-менеджеры делали вид, что ничего не замечают: знали, что их начальница Лара Крофт терпеть не может говорить о своих проблемах и не нуждается в сочувствии. И только один человек, Володя, дождавшись, когда девочки убегут обедать, спросил, что случилось.

К нему у Ольги отношение особое, поэтому она снизошла до ответа:

– Приятельница позвонила ночью и попросила приехать. Пока доехала, пока побыла с ней, пока вернулась… Ничего страшного, обычное дело.

– Обычное? – удивился Володя. – Так если обычное и никакой катастрофы, неужели нельзя было отказать? Или подождать до утра? Она что, не понимает, что после ночи наступает рабочий день? Что за бесцеремонность? Впрочем, если кто-то с тобой так обращается, значит, ты сама позволяешь так с собой поступать.

Разумеется, Ольга тут же кинулась защищать и выгораживать Аллу Владимировну, находя множество оправданий ее поведению:

– Ты не знаешь ничего! Это очень несчастная женщина, у нее все нервы истрепаны, она недавно мужа похоронила, а до этого вообще жила как в аду. Муж очень плохо с ней обращался, унижал, буквально ноги об нее вытирал. А теперь она осталась совсем одна, страдает от одиночества, не может его переносить. Плохо ей, понимаешь? И не могу я ее оставить без поддержки, если она просит приехать. Не по-человечески это.

– Ну, вообще-то, если муж с ней действительно плохо обращался, то она сейчас радоваться должна и расцветать, а не страдать, – заметил менеджер Володя. – Он что, бил ее? Или у нее на глазах других баб в дом водил? Или что?

Ольга вздохнула. Вот ведь примитивные представления у этого Володи! Бить и изменять – это плохо, порицаемо, все остальные варианты поведения вполне допустимы и не могут расцениваться как плохие.

– Он, например, заставлял ее думать, что она глупая, забывчивая, профессионально непригодная. Сам врал, сбивал с толку, а потом внушал, что она забыла, потому что старая уже и ни на что не годится.

– А-а-а, – понимающе протянул менеджер. – Знакомая история. Плавали, знаем.

– Ты о чем? – удивилась Ольга.

– Так кино такое было, называется «Газовый свет», сто лет назад еще. Распространенный прием манипулирования людьми, что в семье, что на работе.

– «Газовый свет»? Не смотрела. Даже не слышала о таком.

Володя молча кивнул и уткнулся в свой компьютер. Ольга прошла за выгородку, включила компьютер и ввела в поисковую строку название фильма. Результат ее немало озадачил: «Газовый свет» режиссер Джордж Кьюкор снял аж в 1944 году. То есть получается, что тихий и ничем не примечательный менеджер Володя ссылается на фильм, созданный за много десятилетий до его рождения. Даже если он и был в советском прокате, то наверняка в те годы, когда парень его посмотреть еще не мог. Странно… Откуда Володя вообще знает про этот фильм? Как-то не похоже, что у него есть в этой жизни какие-то интересы, кроме тех, о которых Ольге прекрасно известно.

– Интересуешься старым американским кино? – спросила она, подойдя к его столу.

– Поневоле. – Володя усмехнулся и кивнул. – Моя мама этим занимается профессионально, вот я и приобщился. Между прочим, ценная вещь – эти старые голливудские фильмы. Мне поначалу казалось, что это жуткое старье и ветошь, а потом всмотрелся, и даже стало нравиться. Во всяком случае, сделаны они стопудово добротнее и профессиональнее, чем то, что сейчас снимают.

Почему-то слова менеджера Володи задели ее, она весь день помнила их и твердо вознамерилась вечером скачать фильм из интернета и посмотреть. К концу рабочего дня сонливость вроде бы ушла, Ольга стала пободрее.

Вернувшись домой, она заварила себе крепкого кофе, насыпала в вазочку горку сладкого печенья и уселась за компьютер. Однако поисковик выдал не только ссылки на информацию о фильме и возможности просмотра, но и на странное слово «газлайт», образованное, как выяснилось, из транслитерации английского названия «Gas Light» – «Газовый свет». Новый термин использовался в психологии для описания определенного вида домашней тирании, направленной на понижение и в конечном итоге уничтожение самооценки жертвы и ее самоидентификации.