– Иван, а ты помнишь, как я тонул?

Тот кивнул головой.

– Так вот, если бы не ты, меня бы уже не было на этом свете. Спасибо тебе, Ваня. Ты настоящий товарищ и друг, каких ещё надо поискать. Без тебя не было бы не только меня, но и этого сплочённого коллектива. Не было бы и таких результатов, какие мы получили. Поэтому я предлагаю выпить за тебя.

Опорожнив кружки и наполнив снова, поднялся Шевцов.

– Ребята, я хоть и не сотрудник вашей партии, но имею к ней некоторое отношение. Вернее сказать, к вашему начальнику. Кто не знает, я напомню: Иван начинал свою трудовую деятельность в моей партии. За короткое время, которое он у нас проработал, даже успел отличиться. Просматривая шлихи, Ваня определил золото. Таких проб набралось всего ничего. На первый взгляд, шлихи не представляли никакого практического интереса – в них золота-то оказалось – кот наплакал: единичные знаки. Тем не менее на основании этих проб Иван выделил площадь, перспективную на поиски золотого оруденения. Её мы заверили летом. По его методике провели поиски и пробили две разведочные канавы. Результаты превзошли все ожидания: мы нашли месторождение золота. Можно сказать, что открыли благодаря прогнозу и разработанной Иваном методике. – Ваня, я хочу выпить за тебя, – обратился он к Бруксу. – За твою удачу, и пожелать тебе счастья, успехов во всех делах, благополучия и новых открытий.

* * *

После ночной «гулянки» болела голова и, отметившись на работе, Иван побрёл на Яну. Навстречу попались две женщины, закутанные тёплыми платками, и мальчик с полотняной сумкой на плече, по дороге проехала экспедиционная полуторка. На берегу было пустынно. Дул холодный северный ветер, мела позёмка. Река открылась сразу. Он увидел большую излучину. Возле берега блестел лед, а вдали чернела не замёрзшая вода.

Стоя возле излучины, он увидел сторожевые вышки и приземистые бараки за колючей проволокой, протянувшиеся вдоль берега – лагерь заключенных, о котором Иван уже слышал.

Заключённые исправительно-трудового лагерного пункта № 14 «Верхоянск» построили практически весь посёлок, в том числе номерную обогатительную фабрику, дизельную электростанцию, нефтебазу и даже здание Верхоянского районного геологоразведочного управления. Каждое утро бригадами по тридцать-сорок человек их конвоировали к месту работ, а вечером, предварительно обыскав, вновь загоняли за колючую проволоку. И так изо дня в день, на протяжении многих лет. Полный срок выдерживали немногие.

«Ты смотри, там, оказывается, целый городок! – с удивлением рассматривал Иван зону, где сидели заключённые. – Рядом с бараками стоят какие-то дома и народа, наверное, даже больше, чем в посёлке. А вокруг колючая проволока и вышки по углам».

Поёживаясь от ветра, Иван пошёл назад. В голове роились разные мысли. Перед глазами стояла вчерашняя защита полевых материалов и только что увиденные сторожевые вышки с часовыми. Мысленно он представил лагерь с его обитателями – на душе стало неспокойно.

«Не дай бог там оказаться, – промелькнуло в голове. – Это погибель».

Не успел он об этом подумать, как увидел заключённых. Колонна шла прямо на него. Отступив назад, он остановился. По улице посёлка мимо него проходили угрюмые чёрно-серые фигуры в стеганых телогрейках и чёрных шапках-ушанках, все как будто на одно лицо. По бокам их сопровождали конвоиры в тёплых овчинных тулупах с автоматами наперевес. На поводках они вели злобных собак. От увиденного у Ивана защемило сердце.

«На дворе уже зима, а они почти раздетые. За что их так? Это же живые люди. Может, не привезли зимнюю одежду?»

Неожиданно его кто-то окликнул, Иван подумал, что ослышался: кто его может звать из этой колонны?

– Иван, это я, Жека Помор, – услышал он отчётливо, – я здесь, посмотри сюда! – кричал ему кто-то из заключённых.

Не доходя до него, этот кто-то замахал рукой. Сомнений не осталось, звали его. Какой-то Жека кричал и махал ему рукой.

«Я знаю только одного Жеку – Жеку из Магадана, – мгновенно дошло до сознания. – Но как он тут оказался? Жека – свободный человек, только живёт на поселении, без права выезда. Нет, это не он…»

– Иван, моя фамилия Левков! – кричал Жека. – Левков Евгений Фёдорович, восьмой отряд.

Когда колонна поравнялась с ним, Жека оказался напротив. Иван увидел высокого сгорбленного человека в замусоленном ватнике с надвинутой на глаза шапке-ушанке. На ногах у него были тяжёлые ботинки из кирзы, похожие на те, какие им выдавали в поле. Ивана пронзило, словно электрическим током: «С ума сойти! Так это же точно Жека из Магадана. Как он тут?..»

– Замолчать! – рявкнул конвоир, но тот продолжал говорить. Из-за шума, поднятого заключёнными, его голос слился в единый рёв. Словно хор, сотканный из нескольких десятков голосов, рёв резал уши, не давая ничего разобрать.

– Прекратить! – заглушил их крик конвоиров. – Прекратить! – орали они во всю глотку.

Невольно Иван пошёл за колонной.

– Принеси что-нибудь пожрать, – услышал наконец он Жеку. – Хоть хлеба или мяса, всё равно чего принеси и сигарет не забудь…

Конвоир быстро направился к Жеке.

– Кому говорят, прекратить! Сейчас ты у меня получишь. Рекс!

Рванув вперёд, злобно залаяла собака. Жека заскочил в глубь колонны.

– Гражданин, отойдите назад.

Как парализованный, Иван шёл рядом. Казалось, он находится в прострации, а всё, что тут происходит, – всего-навсего сон. Такой нелепый и, по сути, неприятный. Сейчас он проснётся – и всё навсегда исчезнет. Но сон не проходил: колонна заключённых, охраняемая автоматчиками со злыми собаками, шла в двух шагах от него.

– Отойди, кому говорят, – будто сквозь пелену, дошло до его сознания.

Он отступил назад и остановился.

* * *

Некрашеный пол в коридоре длинной деревянной одноэтажки был затёрт до черноты и местами засален. В помещении, куда Брукса привёл охранник, было холодно и мрачно. Пришлось битый час чего-то дожидаться. Тёмно-синие стены и тусклое освещение приводили в уныние и наталкивали на грустные размышления. Хотелось быстрее отсюда уйти и больше никогда не возвращаться. Как потом выяснилось, в этом здании размещалось караульное помещение и находилось несколько одиночных камер штрафного изолятора.

«Ну и запах! – подумал Иван. – Воняет сыростью и протухшей селёдкой. Значит, их кормят гнилой едой. Хотя нет, это запах тюрьмы».

Наконец за ним пришли и повели в другое крыло здания. Здесь проверили содержимое передачи и, проинструктировав о порядке свидания, проводили к заключённому Левкову, отбывавшему наказание по пятьдесят восьмой статье.

Жека не скрывал своей радости. Обнявшись, он полез к продуктам и, схватив первое, что попало под руку, стал жадно жевать. Вареная оленина не поддавалась, и Жека рвал её зубами, как собака.

– Шакалы, голодом морят, – сквозь чавканье донёсся его хриплый голос. – Норму не выполняю, вот они меня и не кормят, скоты. А жрать охота. Молодец, что пришёл. Для меня это настоящий праздник. Спасибо! Если выйду на свободу, в долгу не останусь.