– Диадема! Ее нет!

Мгновенно наступила тишина.

– Нет? Что вы имеете в виду? – непонимающе спросил шкипер.

– Она была на мне. Вы видели, не так ли? – госпожа Делмортон повернулась ко мне.

– Я, конечно, видел перед ужином. Но потом я не обращал внимания, на вас украшения или нет.

– Закройте двери! Никто не должен покидать каюту, – приказал шкипер. – Теперь давайте доберемся до сути. Вы, сэр, – тут он повернулся ко мне. – Вы любезно скажите мне, что произошло?

Я рассказал ему, в то время как Блэйк и Джефферсон сидели в противоположных углах, обжигая взглядами друг друга.

– Кто выключил свет?

Никто не ответил.

– Вы? – он повернулся к стюарду.

– Нет, сэр. Выключатель у двери. А я был в другой стороне каюты.

– Простите, это я, – тоненький голосок прозвенел из иллюминатора.

Все мы обернулись: Берилл Лэнгтон была бледна и напугана.

– Войдите, мисс Лэнгтон, – шкипер тут же смягчил тон. – Мы хотели бы знать, почему вы сделали это.

Она вошла, испуганно глядя на драчунов.

– Я от-ткрыла дверь, – запиналась проговорила она. – И увидела господина Джефферсона с бутылкой с водой в руке. И я думала, что он собирался убить Стэнтона, господина Блэйка, я имею в виду. И не думая я выключила свет. Это было ужасно неправильно?

– Неправильно, мисс Лэнгтон, – заявил шкипер серьезно. – Госпожа Делмортон потеряла свою алмазно-изумрудную диадему.

– Потеряла! Но я думала, что вы сняли ее, госпожа Делмортон, и оставили в вашей каюте…

– Сняла! Ничего подобного! – отозвалась пострадавшая.

– Почему вы решили, что госпожа Делмортон сняла диадему? – спросил шкипер.

– Поскольку, когда я встретила вас приблизительно двадцать минут назад, вы танцевали с господином Норрисом, я думаю… уверена, что диадемы на вас не было. Я еще обратила на это внимание.

– Когда, госпожа Делмортон, вы в последний раз чувствовали, что украшение на месте? – спросил шкипер.

И это было то, что госпожа Делмортон так и не смогла вспомнить. На самом деле, конечно, она точно помнила, как я отдавал ей диадему на ужине…

– Кто-либо здесь видел эту диадему, прежде чем мисс Лэнгтон выключила свет? – спросил Мургэтройд.

И еще раз никто не мог ничего сказать с уверенностью. Мы были все слишком заняты ссорой между двумя мужчинами.

– Ну, госпожа Делмортон, если эта штуковина не упала за борт, она должна быть на борту судна. Но если она на борту судна, то мы найдем ее для вас.

– Боже мой! Капитан Броунлоу! – она почти вопила. – Я внезапно вспомнила, что действительно облокачивалась на ограждение палубы…

– Вы, вероятно, заметили бы, упади драгоценности за борт. Мы найдем ее, госпожа Делмортон. Мы начнем с этой каюты, – поспешил успокоить безутешную пассажирку галантный капитан.

Мы были подвергнуты обыску, и, естественно, никто не возражал. Каждое место было тщательно исследовано, включая плевательницы. И ничего. Одно, во всяком случае, было бесспорно: этой штуки не было в курительной. Наконец шкипер бросил поиски. Даже госпожа Делмортон была удовлетворена. Но уходя, он повернулся еще раз к Джефферсону и Блэйку.

– И что касается вас, господа, я имел в виду то, что я сказал. Если вы не можете вести себя прилично, я прикажу заковать вас в кандалы!

Но дурь, казалось, вышла из них. Оба являли собой воплощение стыда и раскаяния.

– Черт бы побрал, Джефферсон, – начал Блэйк, – это была только шутка. Утром я выпишу вам чек…

– Жаль, что я немного вспылил, – сказал застенчиво второй буян. – Послушайте, мы должны пойти и тоже поучаствовать в поисках. Зачем глупые женщины таскают драгоценности на голове, я не понимаю?! Чего они этим добиваются?

Они вышли вместе, Блэйк с обезьяной на его плече. – Вы думаете, что это была шутка? – спросил Мургэтройд.

– Я не телепат. Спросите у них…

Судно перетряхнули до винтика. Диадему не нашли. И через некоторое время волнение утихло. Украшение было застраховано, таким образом, хозяйка не потерпела убытка. Все решили, что злосчастная драгоценная безделушка свалилась за борт.

На самом деле после трех дней об инциденте почти забыли. И единственные, на кого эта история повлияла, были Джефферсон и Блэйк. Друзьями они, конечно, не стали, но и запах убийства с судна бесследно улетучился.

Вообще, как мне рассказали, ночью перед тем, как Джефферсон вышел в Коломбо, Блэйк угощал его. Я не видел этого удивительного зрелища, но то, что мне рассказали об этом без особой иронии, уже о многом свидетельствовало.

Блэйк добрался до Сингапура, и, помня промах Берил Лэнгтон, когда она назвала его Стэнтоном, я не удивлялся их сближению. Я должен был очень сожалеть, если бы что-нибудь вышло из этого. Блэйк был ей не пара.

Но ничего не произошло: очевидно, это был невинный флирт, не более того.

И наконец, через определенное время, я проводил ее по сходням в Шанхае. Кроме того, на шлюпочной палубе ночью перед тем, как мы расстались… Однако это уже другая история…

Могу вообразить умного читателя, вопрошающего с изумлением: «О чем, черт возьми, все это? Какой смысл в этой истории?»

Вопрос вполне закономерен. И если бы не случилось так, что мой доктор прописал мне Карлсбад неделю назад, я не должен был тратить впустую свое время на написание, и вы не должны были прочесть эту незамысловатую историю. Но доктор направил меня в Карлсбад, и в первую же ночь, которую я провел там, я заметил пожилого человека, нелюдимого на вид, вокруг которого штат гудел, как навозные мухи. Это был Гуггенхаймер, немецкий миллионер.

Я наблюдал за ним, когда внезапно по холлу пробежало волнение. И причиной его была девушка с обезьяной, взгромоздившейся на ее плечо. Я пристально посмотрел на эту одетую с иголочки женщину из высшего света. На последнее увлечение немецкого магната. На… Берил Лэнгтон. И поскольку она прошла близко ко мне, я заметил, что она носила прекрасный браслет с алмазами и изумрудами.

Когда немец представлял своей пассии некоего джентльмена, я ощутил, что что-то тут не так. Но не мог понять, что именно.

Потом мой разум действительно начал функционировать. Поскольку то, почему было необходимо представить Марка Джефферсона Берил Лэнгтон, было вещью, которую было сложно объяснить…

Я мысленно вернулся к тому путешествию на Восток, и пазл в моей голове начал складываться.

Предположить, что Марк Джефферсон и Берил Лэнгтон, возможно, забыли друг друга, было абсурдно. Выходит, они были в сговоре.

Если они были в сговоре теперь, не было никакой причины, почему они не должны были быть в сговоре тогда. А Стэнтон Блэйк был третьим членом банды.