и пару ласковых. Майно ответил еще парой ласковых. Астрид переводила взгляд с мамы на папу и думала, почему эти слова называются «парой ласковых» — их же не пара, и они вовсе не ласковые.

Майно Дегатти умело выводил жену на скандал касательно лепреконов. Это ее личный пунктик, так что тут все просто. И если сейчас она выпустит пар в эту сравнительно безопасную зону, у нее ничего не останется, когда она заметит…

— Замечу что?.. — тут же услышала его мысли Лахджа.

— Ну ты только не волнуйся, — попросил Майно. — Это даже повод для радости. Наша дочь… умеет оживлять объекталей!

Лахджа сначала изумилась. Потом обрадовалась. Потом узнала все подробности, увидела разгром и уцелевших объекталей и принялась читать нотации.

— На охоту, — ворчала она, выкладывая на стол привезенное из Финляндии. — Ты же сказал, что будешь монографию писать. Что ты окиреть как занят, что заканчиваешь четвертый том… что ты присмотришь за детьми!.. чтоб им не было обидно, что мама одна уехала к бабушке с дедушкой. А ты нажрался с корешами и уехал охотиться на мантикору. Была ли мантикора, Майно?..

— Была, — коротко ответил муж, рассматривая контейнер с рыбным желе. — Что это такое?

— Папа, тля… — пробормотала Лахджа. — Я же просила не класть липеякалу…

— А, вспомнил, — произнес Майно. — Старая знакомая… Это та штука… которую он сам делает?..

— Сомнительный повод для гордости, — согласилась Лахджа. — Но ему нравится…

— Так это ж ему нравится!

— Ну и я поем… о, еще и сюрстрёмминг.

Лахджа уставилась на все эти традиционные финские блюда. Ее дед их очень любил. Обожал просто — как закусь, да и просто так. Но уже папа готовит это все только на праздники и в основном для себя. Он хлебосольно угощает всех остальных, и некоторые его друзья тоже это употребляют, но Лахджа обычно отказывалась или пробовала чуть-чуть, чтобы не обидеть.

Но в этот раз папа, кажется, просто втихаря подложил гостинцы на дно сумки. Он настойчив. И большая часть его даров очень даже вкусные — тут тебе и подкопченный лосось, и рождественское печенье, и морошковое варенье, и морковная запеканка… ладно, она не очень, но от нее хотя бы не тошнит.

А вот липеякала и сюрстрёмминг…

— Подложил тухлого, так сказать, — хмыкнул Майно, слегка приоткрыв контейнер и очень быстро закрыв. — Но я ожидал худшего.

Он пробовал липеякалу в тот единственный раз, когда гостил в Финляндии. Ему не хотелось повторять этот опыт.

— Давай просто завернем во что-нибудь и выкинем, — предложил он.

— Вообще-то, у меня на родине это деликатесы, — немного обиделась Лахджа. — Тем более, домашнее… папа старался… хотя липеякалу, ладно, выкину.

— А что это?! — вскочила на стул Астрид, закончив ревизию рождественских подарков от бабушки с дедушкой. — Тоже что-то кудесное?! Можно открыть?!

— Можно, но выйди с банкой на улицу, — ласково попросила мама, еще не простившая дочери лепреконскую доставку.

— Почему?

— Не скажу. Испорчу сюрприз.

Астрид сцапала банку и радостно вылетела наружу. Там она дернула колечко, с размаху открыла… и содержимое выплеснулось на землю и на нее саму.

У Астрид обмякли руки и ноги. Этот запах… даже для демона это оказалось чересчур. Астрид выпучила глаза и бросилась обратно, умыться — но дверь захлопнулась перед ее носом.

— Маааааааам, пустииии!..

— Не дочь ты мне больше, смрадное чудовище, — злорадно донеслось из дома. — Иди к лепреконам, пусть они тебя отмоют.

На самом деле сюрстрёмминг не так уж и страшен. Его просто надо правильно употреблять — открывать в воде, потом тщательно промывать под краном, а потом мелко нарезать, и есть с картошкой, с зеленью, да под крепкий алкоголь. Тогда он очень даже заходит… некоторым гурманам.

Но кто же Астрид виноват, что она не соблюла правила? Жизнь ее наказала за глупость.

— Мама, мне плохо! — блевала во дворе девочка.

Она поползла к прудику, чтобы вымыться там. В воде уже бурлили карпы, торопливо уплывая на противоположную сторону.

— Ладно, ладно, — сказала Лахджа, беря садовый шланг. — Майно, не выходи… да не выходи!.. а, ты вышел. Ну не в петунии же!..

Да, папа где-то нашел особо ядреный сюрстрёмминг. Такого эффекта Лахджа еще не помнила.

Она окатила место, куда выплеснулась жижица, а саму банку взяла сильно удлинившимся руками, превратив ладони в костяные щипцы, вынесла за ограду и кинула в помойную яму.

Она не заметила, как в кустах зашуршало. Оттуда вылезли два гоблиненка, спустились в яму и принялись жадно лопать квашеную рыбу.

— Ух, вкусно!.. — облизнулся один. — Давно такого не ел!

— Высококачественный продукт ферментации, — поправил очки другой. — Здесь живут ценители.

— Они это выкинули. Здесь живут остолопы, Зубрила.

Гоблинята еще порылись в помойке, прибрали все, что представляло ценность, и снова исчезли в кустах.

Тем временем Лахджа закончила мыть страдающую дочь, убрала в холодильный сундук родительские гостинцы, включая три невскрытые баночки сюрстрёмминга, и уселась в гостиной, потребовав еще раз рассказать ей все про этот инцидент с объекталями. С самого начала и во всех подробностях.

— Я никогда не отмоюсь… — дрожала рядом Астрид. — Никогда…

— Ты уже отмылась. И не дрожи, тебе не холодно, ты демон. Это все в твоей голове — и холод, и дурнота. А запах пройдет… потом… возможно. Не подходи ко мне.

— Ну уж нет, — сказала Астрид, крепко обнимая маму. — Теперь, после твоего поступка, я буду добиваться твоей любви! Материнской любви, которой мне так не хватает!

— Я как-нибудь потом ее проявлю! — отпихнула дочь Лахджа. — Или иначе! Давай я твоего мишку зашью!

— Давай, а то Вероника хнычет, — согласилась на сделку Астрид. — Там еще много игрушек… надо…

Иголкой Лахджа орудовала ловко, а зашивать раны выучилась еще в университете. Не нужно быть профессиональной швеей, чтобы починить пару игрушек. Просто делай стежки поаккуратней и все, ряд в ряд.

— Как в целом прошла поездка? — спросил Майно, сидя в кресле напротив.

— Сложно сказать, — вздохнула Лахджа. — Знаешь, такое впечатление, что часть меня стала презирать моих собственных родителей.

— За что? — не понял муж.

— Как будто они недостойны моего величия. Они такие… смертные. Низменные, простые. Мещане. Папа вот газонокосилку купил, и все хвастался мне, какая она замечательная, да как удачно взял, по хорошей скидке.

— Ну молодец. А в чем проблема?

— Да ни в чем. Просто я слушаю, а внутри дерьмо какое-то бурлит. Вот я и думаю — это из-за того, что я демон, или я просто от них отвыкла? А может, я плохая дочь?

— Возможно, стоило привезти им внучек, — заметил Майно. — Твоим родителям уже за семьдесят. Для простых смертных это почтенный возраст.

— Я бы могла носить им