украшенное орнаментом очень тонкой работы и без резьбы внутри. С внезапной ловкостью он схватил её руку и надел эту штучку ей на средний палец. Сделав это, он двинулся в дверь. Лалтхи оторопела. В кольце силы было едва ли не больше чем в кулоне. Она с удивлением стала разглядывать его, крутя в руках. Легко было заметить, что орнамент на нём точно соответствовал орнаменту кулона, к тому же в одном месте был вырезан крест с небольшим красным камушком очень чистой воды посередине. Она снова надела его себе на палец и стала с интересом рассматривать свою кисть, смотрелось так себе, тогда она повернула крестом вперёд. Получилось явно лучше. В этот момент из-за стены раздались глухие удары, быстро слившиеся в один невыносимы грохот. Из двери ударила струя пыли и дыма, быстро заполнившего зал.

Не успела пыль улечься, как из двери показался древний. Он был грязен, но цел, остановившись он прошамкал:

— Кшасотша шошли отшуда, шташи нашо ещё эшихш ш шобой вжать… таш я шешяш.

Он завозился с чем-то и, вдруг, со всех сторон сразу, как тогда, когда он только пришёл, послышался громовой голос, что характерно говорил он теперь без тени шамканья:

— Эй, служивые! Стро-ойся. Кто, сейчас не встанет, останется здесь навсегда, я, выходя заплавлю дверь, если не хотите сдохнуть, пожирая трупы, по-одъём… — древний был абсолютно серьёзен Лалтхи это чувствовала.

Часть, лежавших и сидящих на полу, начала нехотя подниматься. Вид у них был совершенно потерянный.

— Кшашотша, шы шслушаем не шнаешь, шуш ешь кшашой ши бушь офишеш? — опять прошамкал древний, обращаясь к Лаклтхи.

— Я сейчас поищу. А почему ты не говоришь со мной нормально, ты ведь можежь.

— Я пошом объяшню — сказал древний.

Лалтхи двинулась по помещению, вглядываясь в лица пленников и в одном из них, всё ещё сидящем на полу, вдруг узнала Шыйра.

— Вставайте, сотник… — тот не реагировал — господин сотник… — опять ноль реакции, тогда Лалтхи набрала в лёгкие побольше воздуха, представила себе, что Шайе, её самая непослушная воспитанница, не желает утром вставать с кровати и что есть мочи заорала — Встать солдат! СМИ-ИРНААА — она вложила в речь толику силы, как это делал Чжойл, и внезапно это подействовало. Шыйр как-то нехотя поднялся и изобразил какое-то подобие строевой стойки. Однако это было всё, чего Лалтхи смогла добиться. Тогда девушка недолго думая применила крикуна. Шыйр, раззявил рот и заорал что есть силы, выкатив глаза. Он кричал, пока не потратил весь воздух. Даже тогда он продолжал бешено вращать глазами, силясь вдохнуть, но не мог. Это отрезвило его

Лалтхи отпустила его, и он с шумом вдохнул, на лице его вначале появился страх, а потом удивление. Он ошалело оглядывался вокруг, кажется, неспособный понять, где находиться. Наконец, блуждающий взгляд его наткнулся на древнего, который стоял, привалившись к стене, и возился со своими доспехами.

— У-у-у-учитель Лалтхи-и-и — заикаясь на все лады, выпалил он — г-г-где мы, мы, мы.

Лалтхи очень захотелось срифмовать, как это делали в её армейском детстве, но она удержалась. Чему-то полезному в Ордене их с Лайшми всё-таки научили.

— Шыйр! Задача: построить и пересчитать бойцов, доложить по готовности! Офицеров отдельно. Раненых подготовьте к транспортировке!

— У-учитель кто, кто э-этот с дырками?!

— А этот — Лалтхи запнулась, она уже пришла в себя и теперь была готова ко всему, даже к тому, что бы принять ситуацию такой, как есть — это древний мудрец из-за гор, по крайней мере так себя именует.

— Непщавдша — от стены зашамкал древний — у мешя имя шесшть. Шандшей…

— У меня тоже — парировала Лалтхи — и сдается мне, ты его прекрасно знаешь — не оборачиваясь процедила она.

— Шошошо ушитлшь Шаштши — откликнулся тот.

— Ладно, оставим это пока. Так и быть, сейчас зови, как зовешь — она посмотрела на него через плечо и отшатнулась. Древний, содрал серую коросту с лица, словно маску, выдрав в месте с ней осколки стекла и большую часть кожи. На девушку смотрело нечто чудовищное и невыносимое в своей отвратительности. Красноватые мышцы оголились, чуть поблёскивая сырой поверхностью. С того, что раньше было лицом на неё уставился голубой глаз и зияющая невыносимо розовой пустотой глазница, из которой не полностью были вычищены остатки глазного яблока. Древний, совершенно не интересуясь такими мелочами, перевел взгляд своего единственного глаза на получившуюся маску и стал рассматривать застрявшие в коросте куски стекла. Потом, извлёк откуда-то, свою круглую штуковину и опять принялся поливать себя странной жижей всего за пару минут застывшей новым покровом.

Тут только он, кажется, заметил, что на него смотрят добрых два десятка глаз.

— Пшашу пшащения — прошамкал он и громко сплюнул куски пены на пол, крови на них уже не было. Лалтхи вдруг стало весело и она, вспомнив, казавшиеся теперь, бесконечно давними события в форте произнесла.

— Фу, приличные юноши, так, не делают…

Древний, минуту стоял молча, а потом как-то ритмично закашлялся, кажется, он так смеялся, закончив с этим и чуть отдышавшись, он прошамкал:

— Вишоваш ишпшавлюш…

Потом он снова начал копаться со своим доспехом, в какой-то момент пятна невидимости исчезли с него и броня стала просто грязно-серой с разводами. Шыйр тем временем руганью и пинками поднял большинство солдат, распределив их по сотням, к которым они принадлежали. Часть из них была без сознания.

— Послушай, древний, а можно привести в себя тех, кого ты оглушил? — спросила Лалтхи — знаешь, было бы намного проще, если они бы смогли пойти своими ногами.

— К шошашению неш. Оши пшидуш в шебя чешеш чаш — прошамкал он.

Лалтхи мысленно выругалась и закричала:

— Шыйр ко мне!

Примерно через одну тридцать вторую часть часа тот подошёл к ней со словами:

— Да учитель — при этом он опасливо оглядывался на древнего — а, учитель, а ведь э-это вы его из мёртвых подняли, да?

— Не несите чуши, Шыйр! — ответила искательница — на такое никто не способен, ну кроме него, конечно — она указала на древнего — он сам как-то ожил. Да, надо организовать транспортировку раненых. Послушай — обратилась она к древнему, а здесь есть какой нибудь склад?

— Тшешья, дшвершь на левшо…

— Шыйр! Отправьте туда людей, пускай найдут что-нибудь чтобы нести раненых — распорядилась Лалтхи, стоит ли говорить, что это занятие ей очень нравилось.

Шыйр, который уже достаточно пришёл в себя. Посмотрел на неё, потом на древнего, сощурился и проговорил.

— Я благодарен Вам учитель, что привели меня в себя, но дальше мы уж сами