вспоминать кто это был, совсем не осталось. Андрей забрался в кресло крестовика, пристегнулся и наконец-то смог вести себе достаточную дозу обезболивающего. Минуту он молча смотрел на голубева, а потом потерял сознание.

Кардио версия — восстановление нормального ритма сердца в случае аритмии

ПТСР — по, травматическое стресорное расстройство (комбинация следующих симптомов: навязчивые воспоминания, навязчивые сны, расстройства настроения (депрессия), склонность к зависимостям)

Дисфория — плохое настроение, раздражительность.

Глава 38. Популярное чтиво

После разговора с древним у Лалтхи было, признаться, совсем неспокойно на душе. Подаренные ей украшения не были чем-то обычным, как она с самого начала и предполагала, но древний, толи не знал об их силе, толи просто изображал что, не знает. Но всё это меркло в сравнении с его последними словами. Во-первых, он знал об учителе. Этого самого по себе было достаточно, чтобы испугаться. Главное, чему их с Лайшми учил преподобный Лхойш, было никогда и никому не рассказывать ни о нём, ни об их собственной силе. Их обнаружили случайно, просто, среди солдат одного из отрядов оказался многоопытный видящий, специализировавшийся на распознание одаренных детей. Он-то и заметил в двух изможденных девочках, которые брели с обозом, силу, превышавшую всё что он когда либо видел у детей их возраста. Сестрица Лайшми, кстати, к удивлению Лалтхи, сейчас была здесь же в Лагере, но она спала, и искательница не стала будить подругу.

Во-вторых, украшения древнего, скорее всего, были не просто наследством, это были самые настоящие фамильные сокровища уничтоженного рода. Ну не могут же случайные побрякушки, в самом деле, быть способными на такое. Или, если это просто вещи древних, то на что же тогда способны их сокровища, страшно подумать. Впрочем в версию с обычными вещами Лалтхи не верила, не станут же древние наполнять силой что попало. Вообще говоря, ситуация была прям, как в сказке, какой-нибудь, или в тех книжках с мягкими обложками, которые она периодически отбирала у воспитанниц, не желавших делать задания на вечер. Так себе, конечно, чтиво, но разгрузить мозги иногда помогало. Книжки она потом, как-нибудь невзначай возвращала, предварительно прочитав, ну и показав, конечно, Шайли, вдруг она ещё не видела. Воспитанницы, порой, на всё были готовы пойти ради этого чтива: скромная видящая, вроде Лийши, находит сокровище и становится могущественной искатльницей, можно подумать, с ней после этого дружить станут. Ну не бред ли, а читаешь не оторваться…

Так вот, сейчас самый настоящий древний (один из любимых героев этих книжек) отдал ей сокровища своего погибшего рода. Стоит отметить, что в книжках древний обязательно был красавцем и скорее уж походил на Чжойла, чем на четырёхрукого или "доктора". Из всех атрибутов красавца у четырёхрукого был только рост, что уж и говорить, а он, и правда, был великан. Его лицо, а Лалтхи прекрасно представляла, во что оно теперь превратиться. Она не раз видела людей, выживших после таких ранений. Так вот, то его лицо, которое она видела ночью, когда древний взялся доставать их музыкой, было совсем уж какое-то обычное. Лицо как лицо — худое, скуластое с длинным и острый носом, щеки впалые, губы ниточкой, оно скорее подходило какому-нибудь работяге, чем герою любовнику, ну ладно, просто герою. Вьйн на его фоне смотрелся просто писаным красавцем несмотря даже на шрам от рваной раны занимавший добрую половину его левой щёки. У Шайли этот рубец почему-то вызывал неподдельный восторг и, чем дольше Лалтхи знала эту парочку, тем больше убеждалась, что они знакомы много дольше, чем говорят. И скорее всего такое отношение к особой примете старшего следователя у её подруги появилось совсем не на пустом месте. Ну и дай им Бог счастья.

Впрочем, двум главным признакам древних, и доктор, и четырёхрукий соответствовали целиком и полностью. Они были невероятно могущественны, а их мотивы понять было просто невозможно и ещё одно в любых, что легендах, что книжках, а все они, так или иначе, основаны на легендах, древние всегда были мстительны. И стоило признаться жестоки. В это прекрасно укладывались слова древних о Чжойле, а в них звучала неприкрытая кровожадность.

В этот самый момент в комнате, где Лалтхи перекусывала всем что нашла, а нашла она тушёное мясо ящера с жареными орехами в ягодном соусе (ягод, честно сказать, здесь не было ими служили сукулентные шишки, подобные таковым у земного можжевельника), его положили в ледник, явно желая доесть с утра. Ещё была полная жестянка маринованных проростков папоротника её кто-то спрятал в ящике с обувью. Ну и так по мелочи — сушёную рыбу, припрятанную в сумке с учебниками, не надо быть искательницей, чтобы её найти аппетитный запах распространялся на всю комнату, и даже пастилу из вываренных ягод. Тоже мне нашли, где прятать в шкафу среди белья! Найденного, легко хватило бы на троих. И вот в самый разгар этого ночного пиршества появилась Шайли. Она какое-то время смотрела на уплетающую за обе щёки искательницу, наклонив голову, а потом сказала:

— Ты чего это делаешь?

— Ем, а что? — с набитым ртом сказала искательница.

— А откуда всё это? — поинтересовалась видящая.

— Ну, что откуда, рыбу, вот, вместе с книгами прятали, а жестянку с обувью, то же мне выдумали — уплетая с аппетитом продолжила Лалтхи.

— То есть это всё чужое…

— Я это, чисто случайно, нашла. Надо было лучше прятать, им ещё учиться и учиться, ну, ничего научатся… на горьком опыте…

— И тебе не стыдно? — ускоряющее спросила Шайли.

— Не-а — ответила искательница.

— Слушай, я хотела спросить, а что это у тебя на руке — продолжила видящая.

Лалтхи несколько минут думала с ответом, а потом произнесла:

— Это подарок.

— То есть подарок от того, от кого я думаю. Та-ак — заговорщически произнесла Шайли — только не говори мне, что это фамильные сокровища уничтоженного рода древних.

— Сложно представить, но он сказал, что это были вещи его покойной матери, он их с собой таскал полжизни, не знал куда деть и решил отдать мне. Честно говоря я не думаю что подобные, хм, вещи могут быть просто безделушками.

— А что ещё есть — мигом заинтересовалась Шайли — показывай.

Лалтхи опять задумалась, а потом достала из-за ворота странный кулон, который сам древний называл просто — «крест».

— Ух ты никогда таких не видела. А можно? — оживилась Шайли.

— Не знаю. Чжойл пытался у меня его отобрать, но ему всю ладонь сожгло — ответила Лалтхи. Шайли тут же опасливо отдёрнула руку.

— Чжойл? — она, кажется, была потрясена