КОНЕЧНО. А ЧТО ЗА МЕРОПРИЯТИЕ?

ОНИ ПЫТАЮТСЯ НАЙТИ ИНВЕСТОРОВ, КОТОРЫЕ ПОДДЕРЖАТ ПОИСК ПРОТИВОЯДИЯ. А Я – ГЛАВНЫЙ АРГУМЕНТ.

ШЕЙН ТАМ БУДЕТ?

Ох, я только подумала, что все снова будет в порядке.

ДА. ЧЕМ БОЛЬШЕ АРГУМЕНТОВ, ТЕМ ЛУЧШЕ.

ЯСНО.

Не медля ни секунды, я печатаю:

ОН НЕ В МОЕМ ВКУСЕ.

ЯСНО. НУ ЛАДНО, ПОВЕСЕЛИСЬ ТАМ. МНЕ ПОРА ДАЛЬШЕ РАБОТАТЬ.

ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ, ВЕРНО? ЭТО ВСЕ ТОЛЬКО, ЧТОБЫ СОБРАТЬ ДЕНЬГИ, И ВСЕ.

КОНЕЧНО. ЗАВТРА ПОГОВОРИМ.

Вот проклятье. Он не может поверить, что между мной и Шейном ничего нет. Мы провели двенадцать дней вместе в больнице, и между нами ничего не было. Так с чего же что-то должно начаться сейчас?

Сэмми растянулся на диване перед телевизором. Он смотрит вестерн со стрельбой, то и дело откашливаясь в платок. Я устраиваюсь рядом с ним.

– Как-нибудь, так или иначе я добьюсь того, что ты все-таки получишь AV719.

Он не отводит взгляд от экрана.

– А почему ты думаешь, что я так уж этого хочу? Из-за прошлого лекарства я блевал постоянно.

– Я понимаю, приятель, но мы не должны сдаваться, верно?

Он смотрит на меня долгим безрадостным взглядом, а потом снова сосредотачивается на телеэкране.

Моя голова полнится мыслями. Как вытянуть правду из миссис Стернфилд? Удастся ли привлечь больше исследователей к борьбе с эффектами CZ88? Если меня вылечат, мама согласится, чтобы и Сэмми помогли.

Фильм, который смотрит Сэмми, увлекает и меня, и я совершенно теряю счет времени. Из-за этого мне приходится поспешно подняться в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Мое платье до колен не смотрится так гармонично, как если бы мой гардероб подбирала Эви, но я думаю, оно все же подойдет. К тому же я делаю ставку не на внешность, а на свою новую личность. Я распускаю волосы и надеваю пару серебряных сережек в виде простых колец.

Двадцать девять минут спустя я походкой модели спускаюсь вниз.

У мамы отвисает челюсть.

– Ох, дорогая, ты так мило выглядишь, и такая, такая…

– Элегантная? – спрашиваю я.

– Я хотела сказать – «взрослая».

Должна признать, мне приятно видеть восхищенные взгляды мамы и Сэмми. Если бы только я могла сегодня встретиться с Джеком, и чтобы он снова смотрел на меня также, как всегда. Как смотрел раньше.

Но следующим, кто от удивления открывает рот, становится Шейн. Войдя в дом, он смотрит на меня с таким видом, будто потерял дар речи. Он в состоянии сказать только: «Ух ты!»

Шейн вышел из больницы лишь несколько дней назад, но уже успел загореть, и голубой воротник рубашки подчеркивает золотистый цвет его кожи. Его черные кудри коротко подстрижены, и он побрился, подчеркнув линию подбородка. Вот почему все эти девушки по-прежнему подают заявки в «Шоу Шейна». Тот парень, которого они все хотят, здесь, во плоти.

Он оттягивает воротник и вытирает пот со лба.

– Этот костюм меня убивает.

Слава богу, мама не настаивает, чтобы мы сфотографировались на фоне рододендронов, будто перед выпускным балом. Забавно, я никогда не думала, что пойду на выпускной бал, потому что была слишком застенчивой. Теперь я, возможно никогда не попаду туда, потому что… вот потому. Головные боли то и дело возвращаются, а звон в ушах стал тихим, но постоянным, и это не дает мне забыть о том, что меня, вероятно, ожидает.

Но пока что я жива. Снаружи ясный и теплый вечер. Шейн ведет меня к длинному лимузину, который прислала за нами «Nova Genetics», и камеры репортеров поворачиваются нам вслед.

Женщина с короткой стрижкой, которую я видела пару дней назад, ерошит волосы.

– Вы – такая милая пара. А что случилось с Джеком?

Я тут же отдергиваю руку, за которую меня держал Шейн.

– Ничего. Мы с Шейном просто направляемся на деловую встречу, потому что нам удобнее ехать вместе. А теперь, пожалуйста, пропустите нас.

Игнорируя вспышки камер, светловолосый водитель в темных очках-авиаторах с зеленой оправой, представившись Бакстером, открывает перед нами дверь автомобиля. Еще не отойдя от встречи с той дамой с фиолетовыми волосами, я отказываюсь садиться в машину, пока он не покажет мне удостоверение личности – что он с ухмылкой проделывает.

Шейн шепчет:

– Параноик.

Прежде чем устроиться на сиденье рядом со мной, он снимает пиджак. Как только машина трогается с места, нас начинает обдувать поток воздуха из кондиционера.

Шейн расслаблено откидывается на сиденье.

– Так что, я просто удобнее?

Я разглаживаю платье на бедрах, чтобы оно не помялось.

– Все достаточно сложно и без слухов о несуществующих отношениях.

Он осматривает барьер между задними и передними сиденьями.

– Ну и как тебе целомудренная жизнь? Еще не готова воспользоваться мной?

– Мечтать не вредно, мистер Последний-парень-на-Земле.

У меня в голове всплывает дурацкое высказывание Эви насчет того, что ни он, ни я не должны пропадать впустую.

Он произносит:

– Однажды, и уже скоро, ты уже не сможешь устоять перед этими ямочками на щеках.

Конечно, он шутит, но в его глазах светится искренняя надежда.

Я вздрагиваю и протягиваю руку к панели управления кондиционером.

– Не против, если я немного уменьшу мощность?

Он одергивает свою рубашку, расправляя ее на груди.

– Не слишком сильно, ладно? Здесь жарковато.

Я замечаю, что его лоб блестит от пота.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Просто голова немного болит, и еще эта жара.

У меня перехватывает горло.

– Голова болит? У тебя нет температуры? Или головокружения?

– Полегче, блондиночка. Просто я слишком усердно изображал из себя рок-звезду и чертовски устал от этого. Какая досада, а?

Несмотря на его беззаботность, по моей спине пробегает холодок.

– Ты в обморок не падал? В ушах не звенит?

– Думаешь, я поехал бы убеждать инвесторов для доктора Гордона, если бы чувствовал, что вот-вот упаду? Просто слишком часто веселился ночь напролет. Может, пиво и «харизма» плохо сочетаются.

Он умолкает.

Я вцепляюсь рукой в ремень безопасности.

– Продолжишь вечеринки после того, как нас вылечат, ладно?

– Звучит так, будто тебе действительно не все равно. Я тронут.

Я стукаю его по руке.