– Капитан, что происходит? Утихомирьте своих псов! – поднялся Браун.

– Сидеть! – рявкнул Лад, направив на него пистолет.

Тот опустился на стул.

Георгий отпустил штурмовика, тот передернул мощными плечами и угрюмо посмотрел на матроса, со стоном поднимающегося на ноги.

– Рудольф! – предупреждающе сказал Каменев. – Иди на корабль.

Наемник отвернулся и направился прочь из каюты…

– А неплохо тогда было, может, повторим? – Избитый матрос ехидно хихикнул ему вслед, вытирая кровь и растянув разбитые губы в ухмылке. – Интересно, а ты всю команду ублажаешь или только капитана? У тебя такой сладкий…

Ладимир заметил, как напряглись плечи штурмовика. Капитан дернулся вперед, но было поздно – Рудольф выхватил пистолет и трижды выстрелил в обидчика.

Лад ударил его снизу по руке, и четвертый выстрел ушел в потолок. Пленные вскочили, несколько человек склонились над убитым матросом, остальные с перекошенными яростью и страхом лицами стояли, сжав кулаки, готовые с голыми руками наброситься на пиратов.

– Ты – подонок! У нас же нет оружия! – закричал Браун.

Ладимир снова направил на него пистолет:

– Время и код! Немедленно!

Браун одернул мундир, распрямил плечи.

– Я давал присягу и не собираюсь ее нарушать. Можешь пристрелить меня или прикажи сделать это своим псам, если у самого не хватит духа.

Лад опустил пистолет и подошел к Брауну вплотную.

Они почти минуту смотрели друг другу в глаза. В кают-компании повисла напряженная тишина. Замерли все: пираты, с пальцами на спусках винтовок, пленные матросы, смотрящие в направленные на них стволы. Никто не предполагал, что означает эта схватка взглядов и чем она закончится, потому что, даже для самих капитанов, она имела разное значение. Пока наконец Ладимир не сделал шаг назад, коротко кивнул, отдавая честь храбрости Брауна, коротко бросил: «Уходим!», и пираты покинули кают-компанию, а затем и сам корабль.

Как только рукав отлепился от борта «Курьера», сработала защита, и прозрачная пленка мембраны затянула дыру, через которую с гулом вырывался воздух, вынося с собой куски обшивки и незакрепленные предметы.

Взойдя на борт «Пилигрима», Лад запросил отчет о выполнении приказов – «скаты» были на борту, кейс в компенсаторном ящике во внешнем отсеке, весь экипаж на борту.

– Петер, ты говорил, что рассчитал координаты, где мы можем перехватить баржу.

– Да.

– Задавай их, прыгай и зайди потом ко мне в каюту.

– Понял, капитан.

* * *

Лад ждал Петера, хмуро проглядывая данные с кристалла Пловца.

– Капитан, я зайду? – появился наконец помощник, когда он уже начал терять терпение.

– Почему так долго? – сурово спросил Ладимир.

– Узнавал у команды, что произошло.

– Потом это нельзя было сделать?

– Можно, но зато теперь я знаю, что ты можешь спросить, и самое главное, знаю, что могу тебе ответить.

– Да? И что же?

– Я знаю, почему ты хочешь говорить именно со мной – я порекомендовал Феникса и Зорина. Рудольф, конечно, виноват, но если бы ты знал его историю, то понял бы его.

– Понял бы нарушение приказа и убийство безоружного, беззащитного человека? – скептически спросил Ладимир.

– Тот подонок, которого он пристрелил, наверняка заслужил этого.

– Странно слышать такие слова от тебя.

– Странно? Почему? – Петер стиснул зубы, и шрамы на его лице побелели. – Потому что я наемник? Если ты нас так призираешь, зачем тогда нанял, зачем попросил остаться и стать твоим помощником?

– Не хочешь же ты меня убедить, что наемники, все как один, люди с благородной душой и чистым сердцем?

– Нет, не хочу! Но не забывай, ты теперь – один из нас!

Ладимиру нечем было ответить.

– Я понимаю тебя, – сказал Петер. – И мне нравится, что ты даже в сложившихся обстоятельствах не сдаешься, придерживаешься своих моральных принципов, стараешься избегать жертв. Что называется: пытаешься сохранить хорошую мину при плохой игре. Но нельзя залезть по шею в дерьмо и не запачкаться. Пиратство – это не та работа, где ты останешься с чистыми руками. Я остался с тобой только потому, что мне грезится перспектива неплохо заработать под твоим руководством, думаю, и все остальные нанялись не из благородных побуждений. Ты не хочешь напрасных жертв – отлично! Я тоже не отношу себя к живодерам, но жертвы будут, что бы ты ни делал. И ты прекрасно это понимал, когда принимал командование и брал заказ от Большого Джона. И эти твои колонисты тоже понимают. Поэтому хватит уже сопли жевать. Ты отлично провел операцию. Я работал со многими капитанами и могу сказать, что твои действия были грамотными и четкими.

– Спасибо за оценку.

– А Рудольф… – Наемник, словно не заметил его сарказма. – Рудольф – он с Перфекты.

– С Перфекты?

– Да. С нее самой. Разве не обратили внимания на его внешность?

– Ну? Обратил. И что? Если человек внешне красив, то обязательно с Перфекты?

– Нет, конечно.

– Если не ошибаюсь, это колония, специализирующаяся на производстве клонов для борделей. Единственная, где разрешено клонирование человека.

– Угу, – подтвердил Петер. – Клоны с Перфекты поставляются ограниченными партиями в бордели высшего класса, а подпольно продаются кому угодно и для каких угодно нужд, лишь бы деньги платили.

– Хочешь сказать, что Рудольф клон? – недоверчиво спросил Лад.

– В том и дело, что он – человек.

– Он работал там?

– Нет, все гораздо сложнее. Я сейчас расскажу тебе историю, которую узнал случайно. В общем, как я уже сказал, Рудольф с Перфекты, но родился он не там, а на орбитальных фермах Ханасии. Потом, когда мальцу было полгода, его родители нанялись на Перфекту модельерами, создавать красавцев и красавиц для публичных домов и развлечений богатых нуворишей.

– Но ведь, насколько я знаю, семейным парам и детям там запрещено находиться.

– Капитан, не будь наивным. Контрабанда есть везде, и какая разница, что везти, электрических медуз с Ведона или ребенка с Ханасии? Главное чтобы деньги заплатили. Как бы там ни было, но долго прятать маленького Руди родители не смогли. Их разоблачили и забрали Рудольфа. Поскольку его не было в списке прибывших на планету, следовательно, он мог быть только изделием. А все изделия на Перфекте, как известно, принадлежали корпорации. Десятилетнему Руди запустили в кровь нанитов и продали в публичный дом на одну из богатых планет.