— Подвезти?

— Нет, спасибо, я на машине. Ты вообще-то куда путь держал?

— К ее дому. Третий день караулить собирался. Машина ее мужа стоит у гаражных ворот. Телефон домашний не отвечает. Я уж не знал, что и думать.

— У-ум, понятно. Кириллов ездит сейчас на такси. Говорит всем, что машина сломалась. Дома не ночует — снял номер в гостинице. На службе появляется исправно. Он и еще два его компаньона. Всех их троих мы с тобой подозреваем в том давнем ограблении банка. Так ведь?

— Примерно.

Степану нравился такой разговор. Не завуалированная глупой двусмысленной болтовней правда всегда располагает к доверию, поэтому и он счел важным поделиться с Давыдовым своими подозрениями.

Тот слушал очень внимательно, время от времени вставляя вопросы. Когда Степан закончил говорить, Давыдов озадачился:

— Что же нам-то делать в такой ситуации? Если все то, о чем ты говоришь, окажется правдой, во что мне трудно поверить, то ситуация может выйти из-под контроля, из-под нашего контроля, Степа.

— Знаешь, тогда нам просто кровь из носу нужно отыскать эту женщину! Кем бы она ни была, где бы ни жила, она знает намного больше нас с тобой. Она бомбила Полину звонками и записками. Она предупреждала ее о готовящемся зле. Что она имела в виду? Она много знает, это однозначно. И еще, мне кажется, она очень боится. Очень! Поэтому и прячется за своей анонимностью.

— Не могу не согласиться. — Давыдов втоптал окурок в асфальт, снова похлопал по карманам брюк и, достав ключи от машины, пробормотал: — Что-то подсказывает мне, что мы ищем черную кошку в темной комнате. Разгадка где-то на поверхности. Где-то совсем, совсем рядом. Слушай, поехали ко мне. Посидим за рюмкой коньяка. Может быть, что-нибудь сообща и надумаем.

Давыдов сел за руль своей машины и через минуту выехал на скоростное шоссе, ведущее к городу.

Во дворе старенькой пятиэтажки он припарковался рядом с детской площадкой. Дождался, пока Новиков пристроит рядом с его машиной своего серебристого красавца, и пошел к подъезду, на ходу обронив:

— Видел «Шкоду»?

— Видел. Это та самая машина, что пасла нас с Полиной на площади.

— Номера пробивал? — Давыдов пропустил его в подъезд впереди себя и еще раз бросил вороватый взгляд на машину, которая прицепилась к ним сразу при въезде в город и уже не отпускала до самого его дома.

— Пробивал. Частное детективное агентство. Достаточно солидное, процветающее. Занимающееся в основном слежкой за неверными мужьями и женами. Поэтому я и нервничал, кружа вокруг их дома два дня и две ночи.

— А что им теперь от нас нужно? Хотя… Полина-то пропала, повод для слежки за нами, вернее за тобой, вполне объективный. — Давыдов остановился у двери своей квартиры, отделанной под ольху, загремел ключами и через минуту гостеприимно предложил: — Входи, Степан, будь гостем в моем скромном жилище старого холостяка.

Степан переступил через порог и несколько минут оглядывался. Давыдов очень поскромничал, называя свое жилище убогим. Все было просто, но со вкусом. Почти таким же, как и весь его облик. Степану об этом было неведомо, но Ирина несказанно удивилась бы, очутись она сейчас в его квартире. Холостяцкая безалаберность уступила территорию спартанской чистоте. Место старого продавленного дивана заняла добротная гобеленовая мебель с высокими спинками и широкими подлокотниками. Стеллажи с книгами по всем стенам. Большой телевизор, и в нише между книжными полками — огромный портрет Ирины.

— Во как! — Степан остановился перед портретом. — А эта-то что тут делает?!

— Присутствует, — последовал лаконичный ответ Давыдова, загремевшего за спиной Степана рюмками.

— И давно? — Новиков бросил на сразу помрачневшего Диму понимающий взгляд.

— Давно. А ты что-то имеешь против?

— Мне-то что! — Новиков равнодушно пожал плечами и тут же с ехидным смешком добавил: — Хотя, зная Ирку неплохо, могу предположить, что без разбитого сердца тут не обошлось.

Давыдов оставил его фразу без комментариев. Сердито орудовал ножом, нарезая лимон. Откупоривал коньяк, с остервенением срывая сургучную печать. Потом вдруг с грохотом поставил бутылку на банкетный столик и с вызовом проговорил:

— Ну не обошлось, и что?! Это что-то меняет?

— Да нет. Я и сам… Короче, мне не лучше. Полину, конечно же, с Иркой не сравнить. Она не такая стерва, извини, Дим, конечно, но что есть, то есть… Но Полина замужем. При всем при том, замуж она выходила по большой любви. Вот так-то! Все, что сейчас происходит вокруг нее, не может меня не обнадеживать, но с другой стороны…

— Что? — Давыдов разлил по рюмкам и приглашающим жестом указал на одно из кресел: — Ты присаживайся, Степа. Что-то подсказывает мне, что мы с тобой подружимся.

— Думаешь? — Степан рухнул в кресло и довольно качнулся в нем пару раз. — Удобно, блин! За что будем пить?

— За успех нашего с тобой предприятия, — произнес Давыдов с хитрой улыбкой и протянул Новикову полную рюмку.

Фраза прозвучала слишком двусмысленно, и они оба поняли это. Обменялись понимающими улыбками, выпили, зажевали лимоном и, не сговариваясь, одновременно повернули голову в ту сторону, где со стены им улыбалась Ирина.

— Она очень красивая, — произнес Степан. — Почти как ее сестра. Кстати, они вместе?

— Угу…

Давыдов сильно морщился, проглатывая лимон. Не любил он эту протокольную обязательность. Кто придумал, что коньяк непременно надо закусывать лимоном? Он бы лично и от куска хорошо прожаренного мяса не отказался. Правда, беда в том, что жарить его в настоящий момент было некому. Да и мяса-то, наверное, тоже нету в морозилке. Он туда уже неделю точно не заглядывал: когда он что-то или кого-то искал, то забывал про аппетит и сон. Сейчас важно взять след, тогда можно будет и расслабиться, а беда была в том, что Давыдов впервые не знал, куда двигаться: все сведения, имеющиеся у него, оказались настолько разрозненными, настолько нереальными на первый взгляд, что свести их воедино и составить картину преступления он впервые не мог.

Что он имел?

Прежде всего, он имел секретную информацию о том, что фирма мужа Полины оказалась банкротом. Сведения эти содержались учредителями в строжайшей тайне. Деловым партнерам отчаянно пускалась пыль в глаза. Продолжали выигрываться тендеры на конкурсной основе с отсрочкой платежа на пару месяцев. Почему — на два месяца? Что могло измениться за это время, если кредиторская задолженность грозила проглотить Евгения и двух его друзей с потрохами? Два месяца… Что-то должно было произойти? Что?! Можно было поставить вопрос по-другому: откуда компаньоны могли взять за эти два месяца огромные средства, чтобы удержаться на плаву? Манна с небес перестала сыпаться уже с библейских времен. Неужели Степан прав и эти трое готовили свое второе ограбление? Если, конечно же, первое совершили именно они…