— Бред! — сказал вслух Давыдов. — Просто вестерн какой-то! Ну хорошо, они ограбили банк несколько лет назад. Были молодыми, одинокими, глупыми, им очень хотелось иметь все и сразу, но теперь-то?! Теперь-то на карту поставлено все: жизнь, семья, свобода, благополучие…

— Мнимое, Дима! — перебил его с жаром Новиков, заерзав в мягком кресле. — Благополучие мнимым оказалось, если верить сведениям погибшего Антона.

— А если Антон не погиб, а на самом деле просто обожрался?! — Давыдов недовольно сморщился, налил себе рюмку до краев и одним глотком выпил. Потянулся было к лимону, но, вспомнив, какую оскомину тот у него вызывает, просто с шумом выдохнул. — Это Ирка хочет верить в то, что он погиб как герой! А он алкашом был, оттого и сыграл в ящик раньше времени.

— И что? — Новиков отодвинул от себя наполненную Димой рюмку. — Мне хватит… А что касается Антона, то тут, думаю, ты рассуждаешь предвзято. Я не хочу копаться в твоей неприязни, но если верить тебе же, то день, предшествующий его смерти, Антон провел в обществе своего родственничка, и тот, опять же с твоих слов, сильно нервничал. С чего бы это?

— Я не знаю! Я уже ни хрена не знаю!!! — заорал вдруг Давыдов и шарахнул по столешнице так, что тоненько звякнули рюмки. — Антон накопал то, что Женька банкрот, так?

— Так…

— Рассказал ему об этом, так?

— Так…

— И что, они между собой не могли по-родственному договориться?! Не верю я в это, хоть убей! Кириллов наверняка выставился по-крупному, а Великолепный обтрескался водяры на радостях. Заключение о смерти именно об этом и свидетельствует. Вон и Полинка говорит, что нам ничего доказать со смертью Антона не удастся.

— А Ирина? — для убедительности Степан снова повернулся к ее портрету. — Ей ты тоже говоришь подобные вещи?

— Нет! — снова заорал Давыдов. — Ей я так не говорю! Мерзавец, да?! Может быть, но я буду говорить ей все, что она хочет услышать. Все, понял?!!

Он вскочил с места и заметался по комнате, матерясь и пиная все, что попадалось ему под ноги: будь то скамеечка для ног или пульт от телевизора. Потом остановился у окна, свесился через подоконник и прошипел злобно, ни к кому не обращаясь:

— И чего вам, козлам, надо? Можете торчать здесь сколько угодно! Куда я спрятал девок, вам все равно не узнать! Черт!!! Что же делать?!

— Надо бабу эту искать, а не впадать в истерику. — Новиков осуждающе смотрел в спину Давыдова. — И женщине врать грешно, Дима. Соврешь ей в малом, кто поверит тебе в большом?

— Ладно, умничать будешь еще! — Давыдов со злостью дернул штору, занавешивая окно. — Глаза просто ни на что не глядят. На работе двухнедельный отпуск оформил, думал, управлюсь за это время, а черта с два! Топчусь на месте, как ишак бухарский. Что там у тебя с этой докторшей? Когда она обещала позвонить тебе?

— Как только ей что-то будет известно.

— Ладно, прорабатывай эту версию, что ли. Делать все равно нечего. Будем тянуть хоть что-то. А я попробую поискать других родственников. Ребята из УВД обещали помочь. Не одни же эти бабы были на всем земном шаре? Кто-то же должен был еще остаться! В деле есть показания то ли двоюродного дяди, то ли тети, кто-то еще приглашался. Надо попробовать. Мы все равно ее дожмем. Она от нас не уйдет никуда, а ты все-таки с докторшей поработай, авось, глядишь, что-нибудь и нароем…

Таисия позвонила через три дня, позвонила Виктору на мобильник. Тот, пребывая в вечном похмелье, все никак не мог взять в толк, чего она от него хочет.

— Степку? Какого Степку?! Ах Степку! Тайка, ты, что ли?

— Виктор, возьми себя в руки немедленно! — строго приказала она. — И дай мне номер мобильного Степана. Он просил меня узнать кое-что…

— Ну, помню, че ты, елки! — Виктор с хрустом зевнул. — Он тут все перевернул с ног на голову, че-то все искал. А номер?.. Щ-щас найду.

Он копался непередаваемо долго. Таисия потеряла счет времени и своему терпению. Но чувство вины перед Степаном, которого она считала брошенным и тем самым незаслуженно обиженным, заставляло ее ждать. Виктор наконец-то продиктовал ей номер мобильного Степана, и уже через минуту она проговорила в трубку:

— Степа? Это ты?

— Я. — Степан как раз съезжал на обочину. — Подожди, сейчас заглушу мотор… Здравствуй, Таисия, как твои дела?

— Мои, Степочка, великолепно. Вчера купили кольца. А вот с твоими, чувствую, не очень.

— Ты нашла ее?!

Ему было просто страшно поверить в то, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Еще вчера вечером, собравшись на квартире у Давыдова, где он временно обосновался, они сокрушались по поводу того, что каждый по очереди вытаскивает пустышку. Дима пропесочивал поочередно сведения о родственниках погибшей девушки. Все, кто хоть как-то упоминался в деле ограбления банка, чья фамилия хотя бы просто значилась одной строкой, были подвергнуты его тщательнейшему изучению, но результат по-прежнему не радовал: кто уехал, кто умер, кто просто не знал, куда подевалась Астапова Вера Ивановна со своей дочерью Лидой.

Степан занимался слежкой за Кирилловым.

Никаких странностей. Ровное, спокойное поведение уверенного в себе человека. Никаких намеков на то, что у него пропала жена, что фирму его того и гляди объявят банкротом, в его ровной манере вести себя не наблюдалось. Со стороны все выглядело как обычно: приветливые улыбки, расточаемые направо и налево, безукоризненный внешний вид, даже внутренний распорядок их заведения нисколько не изменился: день за днем семенила за пирожными секретарша, въезжали и выезжали подрядчики и представители разных фирм и ведомств — ничто, как говорится, не предвещало беды, которую они с Давыдовым ждали и которой так опасались.

Степану даже порой казалось, что Давыдов прав и вся ситуация кем-то надумана. И тут — звонок Таисии.

— Астапова Лидия Егоровна, так? — пропела Тайка елейно.

— Совершенно точно. И что?!

— Ну, Степа, спешу тебя огорчить. Твоя избранница в детстве и юности была насквозь больна. Ну просто пробу ставить негде! Мало хронического пиелонефрита, так еще предпосылки к гепатиту, изменения в картине крови и еще масса всяких разных болячек.

— И это все? — на всякий случай решил он уточнить.

— А тебе мало?! — Тайка едва не задохнулась от изумления. — У твоей девушки здоровы разве что пятки, а тебе и горя мало! Ты подумай, каких детей ты с ней нарожаешь, Новиков! Я как друг просто обязана тебя предостеречь и все такое…

— Таечка, милая, я очень тебе благодарен. Но давай чуть продвинемся дальше. Она снялась с учета? Когда?

Таисия назвала дату, обозначенную полугодовой разницей с ограблением.

— А потом?

— Что потом? — не сразу поняла она.

— Потом она не объявлялась?

— Нет. Во всяком случае, такой информацией я не располагаю. Но она могла выйти замуж. Новиков, почему ты так ищешь-то ее, не пойму?! Она могла выйти замуж и поменять фамилию.