class="p">Но ей нужен был мощный удар. Когда Эбигейл напала, у неё не было магического предмета, который был ей нужен, чтобы сражаться изо всех сил. Она была неполноценной, потому что уже отдала его мне.

Мне нужно было найти Летицию, и мне нужно было сразиться с Эбигейл. Выбора не было. Я не собиралась убегать, больше не собиралась. Я делала это слишком долго. Я цеплялась за Клайва и за эту жизнь, несмотря ни на что. «И это что», к сожалению, было, по-видимому, миром боли.

Нет. Я не давала себе времени испугаться. Это должно было быть сделано, и чем раньше, тем лучше. Я страдала от ужасных головных болей и слепоты до того, как у меня появилось колдовское стекло, и я могла сделать это снова. Я отложила гримуар в сторону и встала со стола. Я понятия не имела, что произойдёт, но лежать на каменных плитах и мхе казалось предпочтительнее, чем падать с высоты четырёх полутора метров. Зачем усугублять травму?

Ладно, к чёрту это. Давай. Замедляя дыхание, я представила свою магию, похожую на нить, свёрнутую в моей груди. Обернув нить вокруг колдовского стекла, я начала вытаскивать магическую плату из маленького стеклянного шара. Огонь медленно распространялся по моим конечностям. Стиснув зубы, я заставила себя не закричать.

Марта сказала, что я могу направить платёж. Это не обязательно должна была быть слепота. Открыв глаза, я уставилась на пурпурное небо над головой и направила платёж в другое место. Я не хотела снова оказаться в ловушке в темноте, не так, как раньше… Когда я услышала высокий пронзительный звук, который издавала, я поняла, что это не сработает. Мне пришлось широко открыть шлюзы. Я не могла осуществлять это понемногу за раз. Боль будет слишком сильной, и я остановлюсь, хотела я того или нет. Стоит это сделать как с пластырем, всё сразу.

И в один миг шрамы, покрывающие моё тело, были охвачены огнём, а голова оказалась зажата в тисках. Все мысли исчезли, осталась только ужасная, бесконечная боль. Откинувшись назад, оторвавшись от земли, я кричала, кричала и кричала, пока моя кровь кипела, а кожа потрескивала. Медленная, непрерывная, адская пытка.

«Сэм!»

А потом я забилась в тёмное место, одинокая и холодная. Мне нужно было уйти, поспать.

— Сэм! Где это? Где болит?

Бедный Клайв. В его голосе звучало отчаяние. Чёрный кокон, окутывающий меня, приглушал его голос, и это было хорошо. Я не хотела, чтобы ему было больно, но я не могла вернуться туда.

— Что ты с ней сделала?

— Я ничего не делала, вампир.

Это было мило. Может быть, Клайв и Галадриэль могли бы стать друзьями. Ему нужен был друг. Я растворялась в прохладных глубинах небытия.

— Посмотри на это.

— Её сердце замедляется. Меня не волнует эта чёртова книга. Сэм, ты меня слышишь?

«Читай».

Я буду скучать по нему. Так сильно. Моя пара. Моя любовь. О, это было хорошо. Крики, наконец, прекратились.

— Клянусь всеми святыми, если ты умрёшь, я верну тебя обратно!

Нет. Я не хотела быть одной из этих чёртовых стервозной вампирш. Мне даже чёрный цвет не нравился.

— Я серьёзно, Сэм! Ты возвращаешься прямо сейчас. У меня есть причина знать, как долго длится вечность. Я отказываюсь жить без тебя.

Я хотела прикоснуться к нему, почувствовать его, но это означало бы впустить и боль тоже. Я не думала, что смогу это сделать. Должно быть только столько, сколько один человек вынужден вынести.

«Иди, дорогая. Пришло время возвращаться. Мне жаль, что тебе пришлось пережить также мою боль». Слова Марты донеслись с прохладным ветерком, пахнущим глицинией и мхом. «Давай же. Почувствуй его руку на своём лице, его лоб напротив твоего. Не разбивай оба ваших сердца. Следуй за ним обратно. Он ждёт».

«Это больно».

«Я знаю, дитя моё. Вот так ты узнаёшь, что ты жива. У тебя все ещё есть работа и рука, за которую надо держаться. Не сдавайся сейчас».

Я пробиралась обратно сквозь боль, каждое нервное окончание горело от муки, но я почувствовала руку Клайва на своём лице, фантомную боль.

— Она возвращается.

— Откуда ты знаешь?

— Крики становятся громче.

— Я не слышу…

Глаза распахнулись, я ахнула, а затем свернулась калачиком и затряслась. Клайв пытался унять мою боль, но она едва достигала берегов.

Две прохладные руки легли мне на плечо и бедро.

— Не жди, что я сделаю это снова. Я ненавижу фейри.

Пламя погасло, и боль покинула моё тело.

«Это моя Гэд. Скажи ей, что я люблю её. Всегда так было. Всегда буду».

С содроганием, остатки этого рассеялись. Я открыла глаза и увидела бледную, дрожащую Галадриэль. Она неуверенно поднялась на ноги, направилась к двери бара и зеркалу за ней. Клайв помог мне сесть, его руки были нежны, когда он притянул меня в свои объятия.

— Галадриэль?

Она остановилась у двери, не оглядываясь.

— Спасибо.

Я услышала порывистый вздох, и она шагнула в затемнённое «Ведьмино Зеркало».

— Марта также говорит, что любит тебя. Всегда так было. Всегда будет.

Единственным ответом был звук рыдания, прежде чем я почувствовала, как она перешла из этого царства в сердце Волшебной страны.

Клайв прижал меня к себе и покачал. Я прижалась носом к его шее и вдохнула, его запах успокаивал меня. Через некоторое время я поняла, что улавливаю случайные мысли, не те, которыми он делился со мной, а те, с которыми боролся.

Откинувшись назад, я посмотрела ему в глаза и сказала:

— Я серьёзно. Я своими глазами видела, что делает смешение крови вампира и оборотня. Я не хочу быть вампиром.

Кончиками пальцев он прошёлся по линиям моего лица.

— Я знаю, — наконец сказал он. — Хотя сомневаюсь, что смог бы остановиться.

Встав, я протянула ему руку и помогла подняться на ноги.

— Ты достаточно силён. У тебя больше самообладания, чем у двадцати вампиров. Ты знаешь, что я этого не хочу, поэтому ты этого не сделаешь.

— Боюсь, ты веришь в меня больше, чем я в себя.

Клайв выглядел смущённым, когда я подняла гримуар и снова взобралась на стол.

— Галадриэль избавила от боли. Я хочу снова попытаться найти Летицию.

— Ты уверена?

— Вот где моя сила сильнее всего.

Я закрыла глаза и медленно задышала. Когда я почувствовала, что Клайв сел и положил голову мне на колено, я улыбнулась, запустив пальцы в его волосы.

Вау. Хорошо. Это сработало. Призраки были яснее, не расплывчатый смутный туман, а отдельные дымчатые формы. Зелёные точки теперь казались маяками. Я не могла почувствовать это раньше, поэтому