но также увидела тёмное открытое пространство справа от себя. Надеясь, что в пещере есть воздух, потому что мои лёгкие вот-вот разорвутся, я подождала, пока поднимется волна, а затем нырнула вниз, борясь с притяжением океана, и поплыла к входу в пещеру.

Выскочив из воды мгновение спустя, я стала ловить ртом воздух и ждала, пока мои глаза привыкнут к темноте. Пещера казалась пустой. Дерьмо. Было ли тут две пещеры? А затем тихий воздух разорвал рык. Я поплыла к краю скалы, чувствуя запах крови и оборотня.

Выбравшись из воды, я подошла к телу, прикованному цепью к скале. Он был почти неузнаваем как мужчина. Тело разорвано и разодрано, покрыто следами укусов вампира. Когда я опустилась рядом с ним на колени, его глаза распахнулись.

— Убей меня. Пожалуйста.

В его глазах вспыхивали красные огоньки, как иногда бывало у Клайва, когда он злился.

Цепи были слишком толстыми, чтобы я могла их разорвать. Джордж, возможно, и смог бы сделать это со своей огромной драконьей силой, но не я. Когда я двинулась, чтобы проверить болты в скале, он скорчился и зарычал, звук отражался от стен. Я отползла назад, чтобы проверить его, и увидела длинные, заострённые клыки, скользящие по его губам.

Шипя, он потянул за цепи, отчаянно пытаясь напасть на меня. С замиранием сердца я поняла, что она сделала. Я подошла к его голове, положила руки ему на виски и нырнула внутрь. Боль. Жгучая, мучительная боль. Она питалась им, держала его закованным в серебряные цепи, чтобы он не мог исцелиться, а затем заставила его измениться. Он не знал, как долго его держали в плену, но этого было достаточно, чтобы потерять счёт дням.

Она превращала его в своего питомца-нежить, давая ему ровно столько своей крови, чтобы начать превращение, но удерживая то, что ему было нужно, чтобы утолить мучительную жажду. Его разум превратился в бушующий поток боли.

— Тсс.

Я прижалась лбом к его лбу, пытаясь успокоить вампира и волка. Он непрестанно огрызался, отчаянно желая покормиться от меня. Я подумывала о том, чтобы предложить свою кровь, но этого никогда не будет достаточно. Она кропотливо создала машину для убийства, оружие, которое использовала в своей войне с Клайвом. Она собиралась выпустить это бедное создание на свободу и позволить ему проложить убийственный путь к ноктюрну. Клайв был бы так отвлечён, имея дело с немёртвым оборотнем, что не заметил бы её выпада.

Я могла видеть всё это в его запутанном сознании, что она говорила и делала с ним. Его нельзя было освободить таким, каким он был. В прошлом мне удавалось манипулировать вампирами. Возможно…

Разматывая нить моей магии, я представила, как опускаю её вокруг той части его сознания, которая говорила с моей, части немёртвого вампира. Собрав её поближе, закольцовывая свою магию вблизи и вокруг, я попыталась вырвать его из него. Его сердце заколотилось и остановилось. Я ослабила хватку, и всё началось снова, неуверенно.

— Убей меня, — его хриплые слова эхом отозвались в тёмной пещере.

Я не позволяла себе думать об этом, не усомнилась в следующем шаге. Выпустив когти, я провела ими по его горлу, взяв его за голову и отправив его дух на другую сторону.

Клайв вынырнул из воды через несколько минут.

— Слава богам! Я думал, ты упала в океан, и тебя смыло, — присев передо мной на корточки, он наклонил мою голову. — У тебя идёт кровь.

Он поцеловал её, чтобы остановить поток.

— Ах, это. Я ударилась вон о те камни.

Он проследил за моим взглядом и посмотрел на мои окровавленные руки.

— Что…

Затем он посмотрел налево и увидел, что оборотень, которого мы пришли спасать, остался без головы, благодаря мне.

— Ты избавила его от страданий, Сэм. Это была доброта, милосердие.

— Доброта? Нет, я не думаю, что это была доброта с моей стороны. Я дала ему то, что он просил, потому что не смогла исправить то, что она с ним сделала. Я пыталась извлечь вампира, но это убило бы его, сделав именно тем, кем он не хотел быть. Посмотри, как он разложился уже. Она медленно мучила его, изменяя сантиметр за сантиметром.

Я отыскала взгляд его серых глаз в темноте.

— Почему? То есть, я знаю, что она хотела домашнего монстра, но зачем его вытаскивать?

Я чувствовала пустоту внутри.

— Думаю, по двум причинам. Одна из них заключалась в том, чтобы свести его с ума. Чтобы в его нападках не было бы никакой логики, и не было бы никакого способа вывести его на неё. Второе — это только предположение. Ты сказала, что не можешь найти её в своей голове. Возможно, она была слишком далеко. Также возможно, что питание исключительно волком испортило её сигнатуру.

— Такое случается?

Он взял меня за руку и оттащил от мёртвого волка.

— Были эксперименты, ходили такие слухи. Рассел объяснил тебе, что у Лафитта была теория о том, как пить из ведьм и экстрасенсов, чтобы впитать их таланты. Я не знаю, возможно ли это, но слухи всё равно продолжают циркулировать.

— Давай, — он потянул меня к кромке воды. — Давай поговорим в другом месте. Больше никаких скал для тебя. Вместо этого мы поплывем к берегу. Плыви быстро и сильно, все время прямо, а затем поворачивай к пляжу, чтобы избежать камней, — положив руку мне на щеку, он вытер мои слёзы. — Готова?

Кивнув, я сделала глубокий вдох и нырнула обратно в океан. Клайв остался рядом со мной, когда мы нырнули под каменный выступ пещеры и поплыли прочь от скал. Когда мне пришлось вынырнуть на поверхность, чтобы перевести дух, он обхватил меня руками за шею и бросился сквозь воду.

Как только мы коснулись песка, я вспомнила о времени.

— Сколько до восхода солнца?

— Мы справимся, — он взял меня за руку. — Пойдём за машиной, и я расскажу тебе, что ты пропустила.

Только когда мы вышли на дорогу, я заметила, что Клайв был босиком.

— Как насчёт того, чтобы на этот раз я подвезла тебя на спине?

— Я так не думаю.

Остановившись, я потянула его за руку.

— Значит, всё это односторонне, да? Только ты можешь мне помогать?

— Сэм, я люблю тебя, но мне не нужна твоя помощь.

Он попытался подтолкнуть меня вперёд, но я не поддалась.

— Обочины дорог всегда усеяны стеклом.

— Я выживу.

Когда я осталась неподвижной, он вздохнул.

— Если бы мы побежали, то уже были бы у машины.

— Если бы ты перестал быть вампи-мужчиной-ребёнком и прокатился верхом, мы бы уже