того момента будто сам не свой был. Правильно я сделал? Может, надо было сдать этих ментов чекистам — и с концами? Приедут вместо них новые, или дело кончится на этих? А вычислят парней? За своих милиция, в принципе, должна землю рыть. Или нет? И машина моя, как бельмо на глазу, крутилась там целый день. А, сгорел сарай, гори и хата! Даже если глупость сотворил — всё уже случилось. Значит, и жалеть нечего.

* * *

Спал я спокойно, без сновидений. И не вскакивал среди ночи с постели, вспоминая поломанные конечности и челюсти избитых ментов. Панова ночевала в больнице, и я бессовестно проспал. Глаза продрал почти в девять часов. Умылся, позавтракал, собрал еду — и в травматологию.

Федя уже чувствовал себя получше. Температура была вечером, что не удивительно при таких травмах. Позаглядывать бы в палаты, поискать вновь прибывших. Смотришь, и встречу кого знакомого. Да кто же меня пустит?

Но новости поступили от матери студента, мне даже спрашивать не пришлось. Она и рассказала, что вечером привезли сразу троих жестоко избитых, и лежат они в отдельной палате. Ну ладно Пановой говорить ничего не буду. Язык без костей. А Феде ведь намекнуть можно? А с другой стороны, я вспоминаю какой он правильный, до тошноты прямо — и это говорит за то, что лучше промолчать. Чем меньше народу знает, тем спокойнее. А узнает он своих обидчиков — так я тут уже ни при чем.

Как-то время незаметно прошло. Вот вроде только что в больницу ездил, а уже четыре вечера. Пора и в путь. Увидел возле хлебозавода ларечек, остановился, купил баранок, захотелось почему-то. Буду ехать и грызть по дороге. Чаю сейчас только в термосе заварю.

Никто меня не останавливал и я проехал сквозь Орел на север, подгадав «зеленую волну». И на стационарном посту гаишники не посмотрели в мою сторону. Даже обидно стало немного — я на такой крутой тачке, и никому не нужен. Разогнался потом до сотни и поехал, изредка обгоняя грузовики. Пустая почти дорога, хорошо.

Позади уже остались Мценск и Чернь. Да и Плавск я практически проехал, вон, слева уже Курган Славы, который у них на северной окраине. Считай, треть пути позади. Надо притормозить немного, бараночку с чайком заточить, а то на ходу — это не еда. Только подумал, как увидел впереди какое-то скопление машин. Авария, что ли? Забыл про перекус и двинулся дальше, Как подъехал поближе, обнаружил малый джентльменский набор: ментов и виновников торжества.

Блин, вот как на пустой почти дороге, безо всяких поворотов, можно такое натворить? И ведь не стемнело еще. «Жигуль» всмятку, живого места не осталось, такое впечатление, что его жевал какой-то великан, а потом выплюнул. Чуть поодаль — грузовик, «зилок». Ну этому только морду слегка помяло. Сколько же тут жертв? Но вижу пока одного, лежит прикрытое каким-то покрывалом тело, а рядом сапог стоит. Обычный, кирзовый, сильно ношеный. Пешехода сбили? Вот что и страшно — если обувь слетела, можно не проверять, сто процентов труп. Иногда метров на пятьдесят улетает.

Может, скорая всех пострадавших увезла? Потому и нет их до полного набора? Я остановился возле гаишников, копошащихся с рулеткой.

— Помощь нужна? Я медик.

— Нет, этому, — кивнул на тело сержант, — уже не надо.

— А в «жигуле»? Там даже модель не разобрать.

— Не, в нем пострадавших нет. Вон, стоит, — показал гаишник на мужика, топчущегося у разбитой машины.

Тот вдруг сорвался с места и подбежал к нам:

— Вы в Москву? Подвезете? Мне просто надо срочно! Жена рожает!

— А ДТП оформлять, протокол?

— Фигня, парень, завтра вернусь! Все бумаги оформим, я договорился! Тем более, я пострадавший. Ну, возьмешь? Надо — так заплачу, только довези побыстрее!

— Ну садись, если все вопросы решил.

Я медленно проехал мимо места аварии, потом набрал скорость.

— Нет, представляешь, — скороговоркой забубнил мужик, — я еду, навстречу грузовик. Тут выскочил откуда-то хрен этот, прямо под колеса «зилку». Пьяный, наверное. Тот уворачиваться начал, но все равно зацепил, даже затормозить толком не успел — и в меня. Слушай, ты знаешь, где роддом возле «Ждановской»? Мне туда. Я говорил, что жена рожает? Представляешь, три года не беременела, а тут получилось! А я еду, а он...

— Слышь, помолчи немного, — остановил я его. Знаю я этот роддом, завезу. Чай будешь?

— Буду, — кивнул мой пассажир. — Меня Саней зовут. Представляешь, позвонили, говорят, забрали Маньку мою в роддом, а ей по срокам еще три недели ходить. Вот как этим врачам верить? Я тогда в машину — и ходу...

Молодой, тридцати нет. А издалека намного старше казался. И ни царапины. Даже не верится, что он в такой передряге побывал. Видать, его день еще не наступил. Но болтать не перестанет, это из него адреналин выходит. Я достал термос, подал ему.

— Наливай. Только без сахара. В бардачке баранки, бери.

Так и доехали мы до Москвы. Мужик с жены переключился на разбитую машину, потом успокоился, задремал даже. Но все равно я узнал про него, его жену Машу, работу, командировку и всё остальное. Успеваемость в третьем классе только не осветил. А машина оказалась служебной, поэтому и переживаний особых не было. В аварии он не виноват, оформят документы, спишут. И новую получит.

* * *

Хорошо дома. Привык я уже тут, в этой квартире. Естественно, менять ее на что-то не хочется. Да и вложился я в нее уж — дай боже. Деньги эти мне, конечно же, возвращать никто не будет. Надо у старших товарищей спросить, вдруг посоветуют что дельное. Не может быть такого, чтобы выход не нашелся. На крайний случай, пойду искать защиты у Гали. Уверен, у принцессы с решением такого пустяка проблемы вряд ли появятся. Но как же мне не хочется к ней обращаться! Должен ведь буду, а это последнее, что мне надо. Не бойся, не верь и не проси. Вот принцип, по которому можно жить в обществе Брежневых, Циневых и иже с ними.

И выспался на славу. С утра в институт надо обязательно съездить. К Чазову завтра, это мне вечером Морозов сообщил. Так что сегодня — только учеба.

Интересно, кого это принесло? Звонят в дверь как на пожар. Ага, моя милиция меня бережет. Участковый наш, встречался я с ним. Вот только фамилию его никак не вспомню — вылетела из