Артем улыбается. Не знаю, для кадра это делает, или ему действительно смешно, но я при виде этой улыбки окончательно равновесие теряю.

– Это и есть корпоратив, Дикарка.

– Не называй меня так, – выталкиваю тихо, но крайне взволнованно.

Чарушин поджимает губы, жестко втягивает воздух и прокручивает меня. Прижимаясь сзади, крепко стискивает ладонями талию.

– Улыбайся, Лиза. Улыбайся.

Подчиняюсь. Опираясь на его твердую грудь, плавлюсь.

Благо процесс не затягивается. Еще несколько вспышек, и Артем, взяв меня за руку, молча увлекает в зал.

Судорожно стискиваю его ладонь и напряженно перевожу дыхание.

Никогда еще мне не доводилось бывать среди такого большого количества людей. Это само по себе нервирует. А уж факт того, что все они смотрят на нас с Чарушиным, приводит меня в ужас.

– Неужели все эти люди работают на твоего отца?

– Почти, – отвечает сухо и равнодушно. Для него подобные масштабы – норма. – К примеру, вон тот высокий седоватый мужик с острым взглядом – не наш, – следуя за взглядом самого Артема, быстро понимаю, о ком он говорит. – Адам Титов – владелец грузовых портов и просто партнер CHARUSH Ltd Company по морским перевозкам. Рядом с ним его зять – Ярослав Градский, крупнейший застройщик региона. Ну, дальше еще жена, дочь и тэ дэ Титова… Тоже не наши, конечно. У сцены мэр. Под оранжевым стендом чувак из гостиничного бизнеса, не помню фамилию... Тот, что трет с ним – прокурор. Кстати, отец Сани Георгиева, – едва улавливаю эту информацию, задерживаю на мужчине взгляд. Невольно пытаюсь понять, что он за человек. Но сложить мнение не удается. Слишком быстро мы движемся, а Чарушин продолжает говорить. – По левому борту пара с апломбом английской аристократии – Фильфиневичи. Чуть дальше полностью в белом – Шатохины.

– Для твоего отца, должно быть, очень важен этот вечер, – выдыхаю, не в силах скрыть сожаление.

– Мама важнее, – отражает Артем коротко и емко.

У меня отчего-то разбегаются по плечам мурашки.

– Да… Понимаю… – бормочу сдавленно. – Просто я не предполагала, что твоя семья владеет такой крупной компанией. По правде, я попросту шокирована… До сих пор… И… Даже не знаю, что еще сказать, – тараторю и запинаюсь. – М-м-м… А тебя привлекли в компанию, когда мама заболела?

– Нет. Раньше, – вроде как так же ровно отвечает Чарушин, но вместе с тем резковато. Останавливаемся у сцены. Сталкиваемся взглядами. И у меня внутри что-то обрывается. Еще до того, как Артем суховато выдает по фактам: – В феврале. Из-за синьки. Когда в очередной раз забухал.

Бросает эту информацию, отворачивается и стремительно поднимается по ступенькам на сцену. Я лишь теперь понимаю, что двигались мы прямо к ней. И не тормозили нас приглашенные, потому как ждали приветственной речи Чарушина. Сейчас же плавно сбиваются в центр зала и снимают с подносов бокалы с шампанским.

В моих руках тоже оказывается один – беру его, когда рядом останавливается официант.

В моей голове такой гул из собственных мыслей стоит, слышать что-то еще неспособна.

Смотрю на Чарушина.

Вижу, как он улыбается гостям… Как двигаются его губы, когда он говорит… Как свободно он себя чувствует, находясь в эпицентре всеобщего внимания… Поражаюсь все больше. Ведь в этом здании не просто толпа его сверстников собралась, а очень важные люди. Но правда в том, что и Артем здесь не в роли рядового сотрудника выступает, а в качестве представителя семьи и будущего правопреемника.

Он пил из-за меня? Так сильно страдал?

Улавливаю только смех гостей и аплодисменты. Когда все поднимают бокалы, делаю то же самое. Отпиваю для приличия и сразу же отставляю на поднос с грязной посудой.

Заметив ряд стеклянных дверей, решаю, что это выход на балкон, и начинаю осторожно к нему продвигаться. Но добраться не успеваю. Чарушин ловит мою ладонь и заставляет остановиться.

– Куда ты? – выдыхает без явных интонаций.

Однако в его глазах я замечаю волнение, граничащее с каким-то страхом.

– Хотела выйти на воздух. Подышать.

Он быстро оглядывается. Замечает, как кто-то подзывает. Дает какой-то знак. Вновь повернувшись ко мне, крепче сжимает мою дрожащую ладонь и тихо выговаривает:

– Ладно, пойдем. Только быстро, хорошо?

– Конечно, – бормочу я, усиленно моргая, чтобы прогнать навернувшиеся не к месту слезы.

Благо Артем тотчас берет на себя наше продвижение, и вскоре мы оказываемся на огромном балконе. С первым же глотком свежего воздуха мне становится легче.

– Ну как ты? Нормально? – доносится приглушенно и участливо.

Киваю, но взгляд поднять не осмеливаюсь. Рассматриваю его черную бабочку, участок голой кожи, движение кадыка, проступающие мурашки.

– Да… Нормально…

Подаюсь вперед. Не прикасаюсь к Чарушину руками. Буквально тыкаюсь, в надежде, что сообразит сам обнять.

И он обнимает.

В момент, когда его ладони оказываются на моей спине, замираем. А когда наши тела сливаются, шумно выдыхаем.

Ни одного слова между нами не звучит. Но сейчас они и не нужны. Я без слов едва сознание не теряю, столько чувств в меня просачивается. Сплетаясь с моими, они разрастаются в настоящую бурю.

Когда приходит время вернуться в зал, она утихает, оставляя после себя какую-то железобетонную уверенность, с которой у меня получается достойно держаться, пока Артем общается с гостями.

К шампанскому я больше не притрагиваюсь, но съедаю несколько канапе. В целом, вечер проходит хорошо. Один раз лишь мое настроение омрачается, когда к Чарушину подходит девушка. Как я сразу догадываюсь, они коллеги. Весь их разговор крутится вокруг рабочих тем, но то, как она смотрит на Артема, не оставляет никаких сомнений: он ей нравится.

Кислота ревности не успевает прожечь мне грудную клетку только потому, что у Чарушина нет возможности долго с ней беседовать.

– Вы трудитесь в одном отделе? – вырывается у меня, пока мы переходим между группами гостей.

– С кем? – задерживает на мне взгляд.

– С этой Аленой, – выталкиваю я, заливаясь жаром стыда.

– С этой Аленой, – усмехается Артем, заставляя меня еще ярче гореть, – нет, – сказав это, хмурится и вновь становится серьезным. Прочищает горло, прежде чем уточнить равнодушным тоном: – В соседних. Чаще всего в курилке встречаемся.

– Ясно, – шепчу крайне тихо.

Пытаюсь не выказывать, но воображение уже рисует различные картинки. Шагаю практически вслепую, пока Чарушин не преграждает неожиданно путь.

– В чем проблема? – прилетает мне в висок.

– Ни в чем.

– Я же вижу, что ты расстроилась.