Я молча встаю и несу ее в дом. Минуя полумрак гостиной, поднимаюсь по лестнице, когда Дикарка окончательно в себя приходит.

– Я могу сама идти.

Не реагирую.

– Артем?

Стискиваю зубы и медленно перевожу дыхание. Глубоко набиваю ее запах, оставив в легких лишь кислород.

– Что?

Встречаемся взглядами. Почти не выбивает, когда принимаю блеск ее сияющих глаз. Почти.

– Ты несешь меня не в ту сторону… Моя комната в другом крыле…

– Угу, – отражаю невозмутимо.

Темпа не сбавляю, но и не лечу. Тело будто расплавленной сталью залило. Ощущается тяжелым и горячим.

Поднимаю взгляд. Веду им по стенам пустого коридора. Будто есть необходимость ориентироваться… Ага.

– Мне в ванную нужно, – сообщает Лиза шепотом. – Хочу полежать в теплой воде, расслабиться… А то мышцы после каблуков ноют.

– Хорошо, – выдыхаю так же ровно.

И вхожу в свою комнату. Пересекаю пространство, которое сходу перестает ощущаться свободным, и вношу Дикарку в ванную.

– Разберешься? – спрашиваю после того, как опускаю на ноги.

– Да, конечно, – заверяет, отводя от меня взгляд.

На дверь смотрит.

Я вздыхаю и оставляю ее одну.

Хрен знает, что делаю… Иду в ее комнату. Оглядываюсь чисто машинально. Уже ведь понимаю, зачем пришел. Отмирая, движусь целенаправленно. К телефону, который Лиза всегда оставляет на тумбочке. Нет у нее привычки таскать его по дому за собой. Не удивлен, что и на торжество не брала. Соню и Лию, видимо, предупредила. А больше, есть вероятность, созваниваться не с кем?

Журнал вызовов чист. Ни входящих, ни исходящих, ни пропущенных. Кристально.

Вдох раздувает ребра до треска, пока пялюсь на иконку сообщений.

Выдаю и резко касаюсь пальцем экрана.

Сонька, Лия, я, Варя, Рина, Анж, Франкенштейн, Рома Кух… Рома, блядь… Что еще за Рома?!

Конечно же, я открываю.

Привет. Чего трубку не берешь?

Занята.

Встретимся?

Не получится. Извини.

Почему? Помнишь, мы говорили о той проге? Я обещал показать пару фишек.

Сама как-то разберусь.

Смысл?

У меня парень очень ревнивый.

Не хочу проблем.

Извини.

Пока.

__________________________

Ø Пользователь заблокирован. Разблокировать? Да/Нет

Прокрутка заканчивается. Экран гаснет. А я продолжаю разрывать воздух тяжелыми отрывистыми вздохами. Умом понимаю, что Лиза этого кента отшила, а один хрен колотит. Была бы возможность - удавил только за те мысли, что он допускал, предлагая показать моей, вашу мать, Дикарке, «пару фишек».

Думаю, думаю, думаю… И перебиваю контакт себе в телефон.

Воспитательная беседа не помешает.

Только после этого вскрываю записную книжку и озадачиваюсь поиском контакта, ради которого изначально залез в телефон Лизы. Чуйка не подводит. Какой бы чудной не была моя Дикарка, контакты врачей она сохраняет дотошно, как и большинство женских особей.

«Гинеколог Лидия Владимировна».

Переношу цифра в цифру и подписываю точно так же. Жаль, фамилии и названия клиники нет. Но, думаю, разберусь.

С трудом переборов порывы продолжать копаться, блокирую и возвращаю телефон на место. А потом… Просовываю руку под подушку и вытаскиваю цепочку с крылом. Закидываю в карман брюк к своей.

Оглядываюсь, тушу свет и выхожу.

По дороге назад стягиваю пиджак, сдергиваю бабочку, раскрываю рубашку. Шагаю через порог и застываю.

Пауза. Всемирная.

Вращения прекращаются.

Только сердце будто маятник. Выколачивает на обе стороны. Дышать тяжело. И все равно все эти ощущения, когда смотрим с Лизой друг другу в глаза, кайф, на который я пожизненно подсел.

Отмирая, закрываю дверь. Сбрасываю в кресло вещи. Вынимаю из брюк наши крылья, их сразу под подушку прячу. Тогда уж раздеваюсь полностью и иду к своей недостижимой мечте.

Стаскиваю с нее полотенце.

На бешеных повторах теряю человечность. Какие бы планы себе не рисовал, с Лизой Богдановой разворачиваю захватническую войну. Она осторожничает и бережет свой суверенитет. Я беру ее в блокаду.

Лоб в лоб. Глаза в глаза.

Вдох. Выдох.

Губы в губы. Цепляемся и растворяемся. Забивает жаром грудь. Разливается жидким огнем по всему телу. Лиза нежничает, я невольно притормаживаю.

Плавлюсь… Плавлюсь, вашу мать...

Демоны упорно держат меня во тьме, но Дикарка каким-то удивительным образом вытаскивает на свет. Ломая себя, еще сильнее смягчаюсь. Обнимаю с бомбящим меня самого трепетом. Прикладываю ее тело к своему, как самую важную недостающую часть.

В сердце пожарище разгорается, но я топлю, как Лиза просит – ласково. Медленно опускаю на кровать. Накрываю осторожно. Долго целую. Неспешно касаюсь. На пике вхожу, когда уже дрожит непрерывно.

Люблю ее… Да, именно люблю. С надрывом, но без жести.

Потому что моя. Бывшая, настоящая и будущая.

Моя.

Если все люди по парам, то ты – мой мужчина.

© Лиза Богданова

Просыпаюсь на рассвете. Шевелюсь, нежась в горячих и крепких объятиях Чарушина. Даю себе время, чтобы насладиться этим контактом. Пару минут, но все же…

«Любимый мой… Любимый…», – повторяю мысленно, с упоением разглядывая его лицо и жадно втягивая запах его кожи.

Тихонько вздыхаю и осторожно прокручиваюсь, чтобы нащупать под подушкой свою цепочку. Она против цепочки Чарушина тоньше, без проблем распознаю. Но едва вытягиваю, Артем перехватывает мое запястье.

На мгновение замираем, глядя друг другу в глаза. Что-то сгорает внутри. Трепетно. Сладко. Неповторимо.

«Ты красивая. Самая-самая…»

«Я тебя люто…»

«На хуй всех. Только ты…»

– Куда ты так рано? – сипит Чарушин охрипшим после сна голосом. – Воскресенье, насколько я помню, – бросает ленивый взгляд куда-то поверх моей головы. Но довольно быстро его возвращает и вновь вцепляется так, что все барьеры рушатся. Не спрятаться. – Давай еще поспим.

– Ты спи, а я пойду к себе, – шепчу смущенно. – Не хочу, чтобы девочки увидели… Нехорошо.

– Гонишь, что ли? Что значит твое «нехорошо»? – не скрывает раздражения.