– Благодарю вас, сэр.

– Не за что. Дэйв отключился.

– «Моника», выключай все. Я уйду через малый шлюз и закрою его из машины.

На похоронах он увидел отца Кэтрин. Мистер Рентери оказался высоким холеным господином с надменным выражением лица, и дочь изо всех сил его избегала. В конце концов, устав от чужих слез и объективов, она нашла глазами Гардона, который стоял чуть поодаль. Кэтрин встрепенулась и устремилась к нему. Если бы не церемония, она, наверное, побежала бы. Секунду Кэтрин стояла перед Рэджинальдом, потом уткнулась носом в плечо, непрерывно вздрагивая. Рэд молча снял куртку и завернул в нее девушку, спрятав траурный туалет за тускло серым цветом формы АСП.

– Почему ты так далеко? Пойдем, пожалуйста, – по-детски трогательно попросила Кэт и заглянула ему в глаза, ища поддержки. – Я не могу там одна… Мне страшно, а они не понимают.

– Хорошо.

Он положил ей руку на плечо и повел к черному провалу, в который уходила от них Кира. В толпе принялись перешептываться. Мистер Рентери недовольно поджал губы. Камеры «Криминальной хроники» тут же развернулись в сторону необычной пары.

Кэтрин больше не плакала и хорошо держалась, принимая соболезнования, только несколько раз сбивчивым полушепотом просила его не уходить далеко. Рэд проводил ее до машины. Девушка сбросила куртку и протянула ему.

– Спасибо за все, Рэджинальд. До свиданья.

– До свиданья, Кэт.

Через неделю Гардон вечером валялся на кровати, тщетно пытаясь уснуть. Настроение было отвратительное. Казалось, все дни, прошедшие с момента смерти Киры, его тело живет само по себе, автоматически выполняя распорядок санаторного комплекса, ставший уже привычным. А душа зависла в состоянии вязкой невесомости с того времени, как он увидел окутанные пленкой носилки. Погода стояла пасмурная. Когда стемнело, пошел мелкий дождик, совсем как в тот вечер, когда Кэтрин появилась на пороге, и стоило закрыть глаза, капитан начинал слышать негромкий стук. Рэд даже открыл дверь, убедиться, что улица пуста. Вернувшись, он постоял посреди комнаты, оделся и вышел из коттеджа в темноту надвигавшейся ночи.

Дойдя до автостоянки, Рэд понял, что поедет к Кире домой прямо сейчас. Объяснить свое собственное состояние он не мог и не хотел. Мысль пришла в голову внезапно, словно преподнесенная со стороны, и, ухватившись за нее, Рэджинальд решил плюнуть на разумные доводы и безумное сходство с преступником, которого тянет на место преступления. Подъезжая к кварталу Изметинской, он мысленно на секунду вернулся на десять дней назад, но «хайвэй» легко двигался по улице, не было полицейского заграждения, тупоносой машины с крестом и Киры… Киры тоже не было. Рэд вынужден был признать, что еще не успел привыкнуть.

Не то чтобы они часто общались, или Изметинская была его единственным другом. Нет. Скорее даже наоборот – Гардон никогда не входил в постоянный круг ее общения. Несколько раз Рэд заходил к ней отмечать назначения, несколько раз связывался по поводу очередных медосмотров, и все. Но, как выяснилось, Кира занимала в его жизни немало места, ассоциируясь с самыми светлыми моментами возвращения с войны и радужными перспективами, которые открылись ему после госпиталя. И сейчас, после ее ухода, Рэд вдруг обнаружил на месте привычных эмоций жуткую, ничем не заполненную пустоту. Как она сказала тогда, когда он приполз к ней пьяный и в конец измотанный? Он никак не мог вспомнить нужное слово. Талисман не талисман… Впрочем, уже не важно. В любом случае, Кира ошиблась, приписав ему качества, которыми он, к сожалению, не обладал. Привилегия спасать людей принадлежала исключительно доктору Изметинской. И в тот раз, когда у него был реальный шанс отплатить добром за добро, ничего не получилось. «Единственное, что я могу на самом деле – это транспортировать любой груз из одного участка пространства в другой с наименьшими потерями, – с горечью подумал капитан. – При чем тут вера в удачу или какие-то сверхспособности, Кира? Философия до добра не доводит. Всем хочется верить в чудеса, милый доктор, только я тут при чем? Черт, что за слово-то было? Какое-то полуславянское… Виктор бы запомнил, надо будет спросить».

В окнах второго этажа особняка горел свет, Рэд вызвал Кэтрин. Никто не отозвался. Он погнал машину прямо через припорошенную снегом клумбу и затормозил у самого крыльца, заглушив двигатель. Система охраны, имевшая в памяти его данные, послушно открыла дверь, Гардон переступил порог.

– Кэтрин! – Рэд торопливо поднялся на второй этаж. – Кэтрин!

Девушка спала на диване, откинув голову на спинку, не прореагировав на его появление. Гардон, почувствовав неладное, подошел к ней, затаив дыхание. Под ногами хрустнула упаковка из-под лекарства, и тут же запищала система вызова экстренной медицинской помощи. Руки среагировали быстрее сознания, определив, что девочка еще жива, – пульс на сонной артерии был отчетливым. Токсикологическая бригада вломилась в дом, и капитан вышел на балкон. Больше он ничем помочь не мог. Еще через пятнадцать минут к нему присоединился пожилой врач.

– А вы кто ей будете? – бесцеремонно спросил он. – Родственник?

– Знакомый.

– А что, нынче все знакомые ходят к молоденьким девочкам полдвенадцатого ночи?

Капитан медленно оторвался от перил и повернулся к ним спиной.

– Вопрос имеет отношение к лечению? – спросил он.

– Нет. Очень часто травятся вот такие, – старик кивнул в направлении комнаты. – Потерявшие родителей и запутавшиеся в знакомых. Пожалейте девчонку! По правилам мы должны ее в реабилитационный суицидальный центр доставить. Вы ведь не собираетесь за нее расписываться и брать на себя ответственность за дальнейшее поведение?

Рэджинальд улыбнулся.

– Значит, все в порядке?

– В порядке, в порядке. Еще десять минут – и поздно было бы. – Он пошел в комнату, ворча себе под нос: – Лекарства ведь находят, негодницы, знакомых каких-то сорокалетних, потом травятся через одну. Седьмой вызов за сутки! Чего молодежи не хватает? Даже во время Второй Волны такого не было! Ну что вы там застряли? Идите, хоть поговорите. Нам уезжать, а она даже не знает, кто у нее в доме находится! Может, полицию надо вызывать.

Рэд выбросил сигарету и, слегка щурясь от яркого света, шагнул в комнату. Два фельдшера упаковывали снаряжение. Кэтрин сидела на том же самом диване под пледом, напуганная и бледная, но вполне живая.

– Ой. Не надо полицию, – пробормотала она, подняв на капитана заплаканные глаза.

– Знаешь его?

– Что? А, конечно!

– С нами поедешь или с ним останешься, под расписку? Девушка шмыгнула носом и отрицательно помотала головой. Токсиколог вздохнул.

– Я так и подумал. В следующий раз будешь травиться – в два раза больше пей. Иначе помереть не помрешь, а вот дурочкой точно останешься. – Он нехотя протянул Гардону документы. – Если удостоверение личности с собой есть, отсканируйте. Вот здесь, где «идентификация» написано. Если с ней в течение месяца – рекомендованный срок лечения в профильном отделении – что-нибудь случится, мы вас из-под земли достанем.