комнату, на осмотр которой у меня действительно не было времени. Мои глаза блуждают вокруг и ни на чём не останавливаются. Эта комната такая неуютная. Пустая. Я даже не заметила, что на стенах не было картин. Ни декоративного столика в углу, ни украшений на комоде.

Была ли это его комната в детстве? Комната его родителей? Всегда ли так было… одиноко?

— О чём ты думаешь, Поллс? — появляется Эрик, и его голос пугает меня, так как я глубоко погрузилась в размышления об этой комнате. Я не хочу оскорблять его, потому что, возможно, ему так нравится. Но, вспоминая о том, как выглядит его дом в Плезант-Вэлли, я не думаю, что это так. Да, я могла бы сказать, что в его доме определённо жил мужчина, но в его доме там, по крайней мере, был небольшой характер.

Я смотрю на него как раз в тот момент, когда он натягивает футболку.

— Ничего.

— Лгунишка. — Эрик хватает свой бумажник и сотовый телефон с пустого комода. — Я не могу понять, злишься ли ты на что-то или всё ещё ошеломлена от оргазмов, которые я только что подарил тебе.

Я хватаю подушку под собой и бросаю в него, но он легко ловит её и смеётся.

— Если хочешь знать, я не злюсь и не ошеломлена.

Когда я встаю, чтобы пойти в душ, он протягивает руку и обнимает меня за талию, притягивая спиной к своей груди.

— Если ты не чувствуешь ни то и ни другое, тогда в чём дело? — его рука скользит вверх по моему животу, и когда он достигает нижней части моей груди, я сдаюсь.

— Чья это комната?

В тот момент, когда слова слетают с моих губ, он опускает руку и отступает назад.

— Иди прими душ, детка. Я приготовлю нам завтрак.

Я хочу заставить его рассказать мне, но я знаю, что он сделает это в своё время. Эрик рассказал совсем немного, но я знаю, что привести меня сюда — это большое дело. Поэтому я иду против своих инстинктов и залезаю в душ, чтобы привести себя в порядок, а затем встречаюсь с ним внизу. Он стоит ко мне спиной, но, когда я захожу на кухню, он поворачивается и смотрит на меня.

— Ты уверен? — его голос низкий, когда он разговаривает с человеком по телефону. — Чёрт. — Его глаза не отрываются от моих, но его слова адресованы человеку на другом конце его телефона. — Я разберусь с этим и дам тебе знать.

Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть примерно на четыре фута, и Эрик ухмыляется, заканчивая разговор.

— Это просто Крис, он пригнал мой джип. Присаживайся, я сейчас вернусь.

Мужчина выдвигает стул из-за маленького буфетного столика и кивает на него, затем идёт по коридору, где я слышу, как открывается дверь и бормочут два мужских голоса.

Вид завораживает меня, и я подхожу ближе к двери, а не к столу. Я думала, озеро Мичиган было красивым… но у него нет ничего общего с Тихим океаном. Один из домов, в котором я жила у приёмной семьи, находился в паре кварталов от пляжа, и часто я ходила туда пешком, чтобы убежать от хаоса жизни со случайными детьми и группой «родителей», которые на самом деле просто хотели денег от государства.

— Ты голодна? — голос Эрика вырывает меня из моих мыслей, и я направляюсь к столу.

— Да. Что ты приготовил?

— Не так уж много. — Он ставит миску с нарезанными фруктами, миску с яйцами, тарелку с тостами и тарелку с колбасой и беконом на середину стола.

Это занимает почти всю площадь поверхности, и я смеюсь.

— И это всё для нас? Нам даже тарелки поставить некуда.

— Я и не подозревал, что их так много.

— Ты так думаешь? — Я спрыгиваю с табурета, хватаю пустую тарелку и начинаю наполнять её. — Хочешь выйти на улицу?

— Да. Отличная идея. — Эрик тоже загружает свою тарелку, и мы направляемся во внутренний дворик. Мы садимся на ступеньках, и я ставлю тарелку на ноги.

Вдалеке я слышу крики детей и звуки смеха. Я оглядываюсь вокруг, чтобы найти источник шума.

— Ты знаешь своих соседей?

— Вроде того. Достаточно, чтобы помахать рукой, когда мы проходим мимо, но недостаточно, чтобы запомнить имена детей.

— Хм. — Я жую кусочек бекона.

— Мы были в комнате моих родителей.

Не ожидая такого признания, я чуть не давлюсь беконом, но Эрик похлопывает меня по спине.

— Я в порядке, — прочистив горло, я спрашиваю: — Тебе трудно быть там?

— Да. Я убрал комнату и добавил всю новую мебель. Я сделал то же самое со своей детской комнатой, но оставил гостевую комнату такой же. Отчасти ты застала меня врасплох, когда спросила, но я должен был знать, что ты заметишь.

— Замечу что?

— Каким… безжизненным кажется этот дом. — Он пожимает плечами и запихивает в рот последний кусочек своей еды.

— Не весь дом, только ту комнату. Там пусто.

Поставив тарелку на ступеньку у своих ног, Эрик поворачивается ко мне.

— Я хочу сводить тебя кое-куда сегодня. Ну, на самом деле, в два места.

— Хорошо. — Я с нетерпением жду, куда мы пойдём.

***

Когда мы оказываемся на кладбище, я вроде как жалею, что не спросила, куда мы направляемся. Эрик останавливает свой четырёхдверный джип и глушит двигатель. Не говоря ни слова, он выходит и подходит ко мне, затем открывает дверь и помогает мне спуститься.

Его рука в моей указывает путь, и я прикусываю губу, чтобы остановить вопросы, слетающие с моих губ.

— Смит всегда спрашивал меня, куда я уйду, если исчезну. Обычно он думал, что я где-то в запое, что иногда и случалось. Но большую часть времени я был бы здесь. Если бы я не работал, я приходил бы сюда навестить их. — Он останавливается перед двумя большими надгробиями и кивает на них. — Я бы остался в пляжном домике один, — добавляет он. — Потом я бы пришёл сюда.

Он кладёт руку на камень.

Мэй Мари Андерсон

Любящая жена и мать

— Только после Софии у меня хватило смелости подойти и поговорить с ними, — его рука движется к камню чуть большего размера.

Андреас «Эйс»