оскалился. С его губ и подбородка капала кровь.

Несмотря на головокружение, я увидела, что Уорден узнал Жюля. Увы, времени на осознание этого факта у него не осталось. Жюль бросился на Уордена.

В отличие от меня, Уорден к нападению оказался готов. Он умело увернулся и ударил Жюля мачете по руке. Осталась рана, но казалось, Жюль этого даже не заметил.

Жюль швырнул Уордена к решетке другой клетки и попытался схватить, но тот вовремя откатился в сторону. Жюль со всего размаху врезался в прутья – звук от вибрирующего металла прокатился по коридору тюрьмы, эхом отдаваясь от голых стен. Уорден ударил Жюля по лодыжке. Тот зарычал и бросился в новую атаку.

Эти двое передвигались с такой скоростью, что следить за ходом битвы было сложно. Из-за кровопотери и боли вкупе с шоком я почти не могла пошевелиться. Кое-как мне удалось достать один кукри и подняться, чтобы хоть как-то помочь Уордену. Он уже потерял мачете и сражался голыми руками против Жюля, выпустившего когти. На одежде Уордена уже расцвели кроваво-красные следы.

Я подошла к ним. Жюль меня быстро заметил. Увернувшись от удара Уордена, он снова кинулся на меня. Но на этот раз эффекта неожиданности не случилось. Я проскользнулся под его руками и ударила локтем между лопаток. Он по инерции подался вперед, и тогда я всадила кукри прямо в пах.

Жюль взвыл.

«Прости», – мелькнуло у меня в голове.

Вырвав кукри, Жюль снова напал. Я схватила его руку и заломила так, что он выронил оружие. Но в следующий миг он ударил меня кулаком в нос. Кость хрустнула, и лицо обожгло болью.

– Кейн! – заорал Уорден.

Я посмотрела на него расфокусированным взглядом. Уорден стоял в клетке Жюля, держа наготове наручники. Я сразу поняла его план и от души врезала Жюлю ногой в живот. Он пошатнулся, но не упал. Я ударила снова, загоняя его в ловушку. Уорден быстро метнулся к прутьям и защелкнул наручники на запястье Жюля, прежде чем тот снова атаковал меня. Жюль обернулся к Уордену, но тот уже закрепил второй браслет на решетке и отшагнул назад.

Жюль забился в наручниках. Я почти испугалась, что материал не выдержит эту нечеловеческую силу, но все обошлось. Во всяком случае, пока. Издав яростный вой, Жюль снова рванулся вперед, но наручники не дали ему схватить меня. Он обнажил клыки. В глазах горела злоба.

Я смотрела в обезображенное лицо двоюродного брата, напарника, друга. Что Исаак и Джеймс с ним сделали?

– Теперь понятно, почему погас амулет, – резюмировал Уорден. Держась от Жюля на расстоянии, он вышел из клетки и встал рядом со мной. Его футболка в нескольких местах порвана, под глазом синяк, а тело в бесчисленных царапинах, будто он подрался с дикой кошкой.

Я вытерла рукавом кровь, текущую из носа.

– С ним что-то не так.

– Кроме того, что он вампир?

– Да. Ты чуешь?

– Что?

– Его нет. Запаха.

Уорден нахмурился:

– Теперь, когда ты сказала…

– И клыки слишком длинные, – добавила я.

Почему Джеймс держит его здесь? Зачем Исааку запирать собственных вампиров?

– Дело в том, что он охотник на гримов?

– Может, – рассеянно отозвалась я, не сводя взгляда с Жюля, который все еще шипел, рвался из оков, чтобы нас убить. Отвратительное зрелище. Но даже теперь я не сомневалась, что наши поиски стоили того.

Или нет?

Уорден

Сначала папа. Теперь Жюль. Я умер и с легкой руки Кевина отправился в подземный мир? А все происходящее – это жестокие иллюзии, которые будут мучить меня вечно? В таком случае не удивлюсь, если Кейн сейчас тоже обратится, хотя охотники на кровопийц имеют иммунитет против укусов вампиров. Вроде бы.

На шее Кейн рана от укуса. Она потеряла много крови, но не придавала этому значения. Все ее внимание приковано к Жюлю.

– Надо доставить его в штаб, – ее голос звучал глухо. Наверное, из-за сломанного носа, который придется вправлять. – Возможно, кто-нибудь объяснит, чем он отличается от обычных вампиров.

– Позвонить твоей маме?

Поджав губы, Кейн кивнула. Видно, что это далось ей с трудом. Папа и Жюль теперь вампиры. Враги. Есть вероятность, что они убивали других охотников. Но какой у нас выбор? Убить их сами мы не можем. Это выше наших сил. Уйти тоже не выход: на наших руках будет кровь всех людей, которых эти вампиры прикончат.

Я достал телефон.

– Проклятье, связь не ловит. Пойду…

Тут раздался грохот. Я вскинул голову – но звук исходил не от Жюля, а откуда-то из другой комнаты.

Переглянувшись, мы с Кейн выскочили из тюрьмы и побежали через морозильную камеру с трупами и коридор обратно в лабораторию.

– Дерьмо! – выругался я, бросаясь к шкафу, к которому Кейн приковала папу.

Его здесь не было – во всяком случае, целиком. Наручник по-прежнему болтался на шкафу, а вот от папы осталась только левая рука, которую он сам отрезал.

– Что за черт… – прошептала Кейн, уставившись на руку, валявшуюся на полу.

– Оставайся с Жюлем, я верну папу, – распорядился я, срываясь с места.

– Уорден!

Я остановился.

– Возьми, – она бросила наручники, которые открепила от шкафа.

Поймав их налету, я побежал к лестнице, тонувшей в темноте. Папа не только выключил свет, но и закрыл люк. Я толкнул его, но тот не поддался. Проклятье! Конечно, папа чем-то его придавил. Я со всей силы уперся руками в дерево, давил, пока мускулы не задрожали, а в голове не застучало от перенапряжения.

Наконец, люк подался. Первые миллиметры самые тяжелые, дальше дело пошло легче. Стиснув зубы, я толкнул еще раз – и открыл проход. То, чем папа придавил люк, теперь валялось на полу. Я обошел хижину с мачете наголо и по следам крови побежал в лес.

Красные пятна сильно облегчали преследование. Но чем дальше я уходил от хижины, тем меньше брызг крови, тем сильнее запах влажной листвы. Замедлившись, я глубоко вздохнул и последовал за едва уловимым ароматом розмарина, все еще висевшим в воздухе. Я лихорадочно искал другие подсказки, но следопыт из меня отвратительный. И все равно я упрямо бежал дальше.

Через километр пришлось признать, что след потерян. Я остановился. Холодный ветер пробирал до костей. Волоски на руках встали дыбом, руки сжались в кулаки. Хотелось кричать в голос от разочарования. Просто не верится! Я нашел папу – и снова потерял. Углубиться бы в лес, найти папины следы… Нет, нельзя оставлять Кейн одну с Жюлем.

Вздохнув, я достал телефон. К счастью, связь появилась. Я позвонил матери Кейн, чей номер не набирал все три