Но по-настоящему он жалел тех, кто постарше. Тинейджеры половину жизни провели в академии. Она стала их реальностью, и теперь они стреляли глазами и имели задерганный вид преступников, выпущенных из тюрьмы.

«Вот только преступникам позволяют сохранять свои имена».

Купер мельком увидел мужчину, с которым недавно разговаривал, – худой мальчишка почти потерялся в его объятиях. Отец так прижимал его к себе, словно пытался затолкать сына в свою грудь.

Вооруженные боевики стали в толпе центрами маленьких ураганов: люди грудились вокруг них, хлопали по спинам, пожимали руки, предлагали деньги, любовь и верность, женщины целовали их. А Шеннон оставалась на верху трапа, пока не вышел последний ребенок.

Потом, стараясь не привлекать внимания, она сбежала вниз, обогнула народ и пошла прочь с маленькой девочкой на руках. Никто, казалось, не заметил этого.

Купер вытащил телефон и набрал номер.

* * *

Девочка начала извиваться в ее руках:

– Тетя Шеннон, ты можешь меня поставить.

– Знаю, малышка, – сказала она, но не опустила девочку на землю.

Хотя она и устала, этот груз был ей сладок. Но до чего же она была измотана!

«Детка, ты и раньше бывала не в лучшей форме. Но теперь это что-то другое».

Ее силы были на исходе. И не только физические, но и душевные. Это было не простое измождение, хотя и его хватало. Шеннон не спала сорок часов, часть этого времени держалась на адреналине, и мир вокруг нее затягивала дымка. Мышцы болели, голова раскалывалась, глаза горели, словно их натерли наждаком.

Для нее все это не было неожиданностью. Не было неожиданностью и то, что она чувствовала…

«Что? Искупление? Очищение от грехов?

Что ж, да.

Убийство – необычный способ достижения этого».

Ну да ладно. Она убила негодяев, к тому же Чарльз Норридж был у нее не первой жертвой. Если существовала загробная жизнь и убитые ею люди поджидали ее, то ей придется с боем пробиваться через врата.

Нет, не убийства досаждали ей. Что-то более абстрактное. Чувство…

…бессмысленности?»

Вот оно что! Все то время, что она планировала эту операцию, она представляла себе момент триумфального возвращения, и в ее воображении она была в центре ликования, лилось шампанское, все вокруг смеялись. Но когда наступил этот момент, она стояла на трапе и смотрела.

Это не имело значения. Пройти через аэропорт, взять машину, найти отель. Спать неделю. А потом заняться проблемой поиска…

– Эй!

Услышав этот голос, она замерла на месте. Поставила девочку на землю, медленно повернулась.

В трех метрах от нее стоял Ник. Вид у него был немного усталый, но все же неплохой. Домашний… что, впрочем, было с ее стороны довольно странной характеристикой человека, которого она едва знала. Шеннон несколько секунд простояла неподвижно. Ей столько всего хотелось сказать ему, но она не доверяла собственному языку. Он работал на правительство, а она только что возглавляла атаку на правительственное учреждение. Она знала, что этот рейд был справедливым, но чувствовала себя слишком вымотанной. Если Ник затеет ссору, она может просто упасть на бетон и расплакаться.

– Извини, – сказал он. – Я больше никогда не буду в тебе сомневаться.

Этого она ожидала меньше всего. Горло у нее сдавило, и она только кивнула в ответ.

– Привет, Элис, – улыбнулся Ник. – Не знаю, помнишь ли ты меня. Меня зовут Купер. Мы встречались в доме твоих родителей месяца два назад.

«Да не говори ты этого, ведь мы были там, когда туда ворвался взвод солдат. Несколько последних месяцев девочку называли не Элис, а Мэри, и она засыпала со слезами на глазах, потому что мы были в доме ее родителей…»

– Я знаю, день у тебя был нелегкий, – сказал он, – но кое-кто хочет поговорить с тобой.

Элис Чен с непроницаемым лицом уставилась на него. Он протянул свой телефон и вложил ей в руку:

– Не бойся, возьми.

Девочка медленно поднесла трубку к уху, тихо сказала:

– Алло? – И разволновалась. – Мамочка! Папочка!

В ней словно что-то сломалось, и она стала плакать и лепетать на смеси китайского и английского, понимая даже те слова, которых не понимала Шеннон.

На мгновение, всего на одно мгновение, Шеннон испытала то чувство, которое, как ей думалось вначале, и охватит ее сразу – чистая радость застучала ей в грудь, как в большой барабан. Во всем этом был смысл, которого ей не хватало, и Купер был сутью этого смысла.

– Когда я увидел новости, – сказал он, – то разбудил Бобби и дал ему прямой приказ из офиса президента найти и освободить ее родителей. Ли и Лизе сейчас оформляют документы. Они прилетят первым рейсом завтра утром.

– Ты можешь делать такое?

– Уже сделал.

– А неприятностей у тебя не будет?

– Иногда я немного пускаюсь во все тяжкие, – усмехнулся он. – Ты в порядке?

– В полном. Устала.

Ник подошел к ней поближе. Ему не мешало бы побриться, да и в покрасневших глазах было что-то маниакальное. Он покосился на Элис – девочка сидела на холодной земле, вцепившись обеими руками в телефон, и говорила сквозь слезы.

– Мне нужно прояснить кое-что, – признался он Шеннон.

– Да?

– Вчера вечером я был взвинчен. Наговорил такого, чего у меня и в мыслях не было. Мы с тобой можем по-разному смотреть на мир. Но я знаю, что тебе не нужно никакого биологического оружия. Я сказал глупость.

Он потянулся к ее руке, и Шеннон позволила ему взять свою теплую ладонь в его холодную.

– Я знаю: есть вещи, которых ты не будешь делать никогда, – произнес Купер.

Она не доверяла своему языку, а потому просто кивнула.

– Слушай, – сказал Ник, – сейчас мне больше всего хотелось бы поселиться с тобой на недельку в каком-нибудь дорогущем отеле и говорить, говорить. – Он улыбнулся. – И не говорить.

– Но?

– Но сейчас мы не можем себе это позволить. И я должен спросить тебя кое о чем.

Шеннон вздохнула, отняла свою руку:

– Брось, ты же знаешь, что я не…

– Постой, – перебил он. – Помолчи немного. Я тебе скажу, что мне известно. После этого можешь открыться, можешь не открываться – тебе решать. Хорошо?

Она потерла глаз ладошкой и ответила:

– Нет проблем.

– Ты проникла в ДАР, чтобы скачать засекреченную информацию по исследовательским лабораториям, работающим в области биологии и генетики. Но ты взяла информацию не по какому-то одному месту или проекту – ты взяла большую часть того, что у нас есть по всей стране. Из этого ясно: Джон Смит считал, что одна из лабораторий работает над чем-то, что нужно ему, только он не знал какая. Уверен, что теперь он знает: это Институт современной геномики, возглавляемый ученым по имени Эйбрахам Каузен. Каузен – общепризнанный гений. Его работа открывает новые возможности взглянуть на геном. А это значит – новые возможности взглянуть на человечество. – Купер наклонил голову к плечу. – Вчера вечером, когда я спросил, что ты ищешь, ты сказала: «Волшебное снадобье». Я подумал, что ты умничаешь. Но на самом деле ты вовсе не умничала.