— Ты мне помог. Я тебе должна.

В принципе Рене не слишком возражал против проводника, и эта идея показалась ему не самой плохой. Беспокойство у него вызывало только физическое состояние немолодой индианки, и так уже до этого натерпевшейся в плену. Однако, к его удивлению, мадам Чактча бодро шагала рядом, не обращая внимания на травмы, и он мог бы поклясться, что отек на ее шее прямо на глазах становился все меньше и меньше. Кроме того, мадам, как местная жительница, быстро вывела пиратов на довольно утоптанную тропку, и они, коль скоро не было нужды пробираться сквозь заросли, к вечеру смогли одолеть приличное расстояние.

На ночь остановились, опять же по совету мадам Чактча, на уютной полянке, в середине которой был кем-то выложен круглыми камнями небольшой очаг. Поляна была так хитро расположена и так хорошо спрятана за деревьями, что сами пираты никогда бы не нашли это место, даже если бы прошли в двух шагах от него.

На этот раз расположились с относительным комфортом. В нескольких захваченных с собой котелках сварили какую-то похлебку и отлично поужинали. Рене все время следил, чтобы его гостью ненароком не обделили, ему совсем не хотелось, чтобы у нее назавтра не было сил идти, и это не осталось незамеченным. Над его нежным отношением к мадам Чактча тут же начали подшучивать. Рене попытался оправдаться, но только подлил масла в огонь. Пираты разошлись так, что у Рене скоро начали гореть уши, и ему оставалось только благодарить бога, что индианка не знает французского. По крайней мере она ничем не выдала, что понимает хоть что-нибудь из той ахинеи, что несли развеселившиеся пираты. Рене был рад за нее. Все-таки даме, даже индейской, негоже выслушивать такие вещи.

Ночь прошла спокойно, хотя Рене все же для очистки совести выставил часовых. Чужой лес, нельзя было не выставить. А утро выдалось свежим и солнечным. Наскоро позавтракав, пираты собрались в путь, торопясь успеть до жары.

До обеда прошли много, намного больше, чем если бы передвигались без очаровательной индейской мадам. Она как-то умудрилась найти в джунглях некое подобие мощенной камнем дороги. Дорога, а скорее просто широкая тропинка, была в плохом состоянии, но идти по ней все-таки было лучше, чем просто по лесу. Радуясь тому, что под ногами находится более-менее ровная поверхность, а не буйная тропическая растительность, Рене поинтересовался, надолго ли им такое счастье.

— До самого храма, — обрадовала его мадам Чактча. — Это очень старая дорога. Ее построили мои предки.

— А до самого храма далеко еще? — Честно говоря, ему уже надоело это путешествие.

Непривычный взгляду европейского жителя лес начал раздражать, хотя в других местах Рене ничего подобного за собой не замечал. Лес — он лес и есть. Но здешний казался каким-то чересчур живым, и Рене постоянно ловил себя на неприятном ощущении, что на него кто-то смотрит.

Индианка глянула на солнце сквозь ветки деревьев, приложив руку ко лбу, и сказала:

— Он близко. Скоро придем.

Не успел Рене удовлетворенно кивнуть, как сзади послышался какой-то шум. Он обернулся и увидел, как Задира, ругаясь во весь голос, тащит за шкирку того самого священника, которого Рене вчера отпустил.

Молодой капитан выругался, только этого ему не хватало, и пошел навстречу Задире.

— Какого черта? — спросил он у пирата, ничуть не смущаясь присутствием попа. — Зачем ты его сюда приволок?

— Эта сволочь в юбке за нами следила, Резвый! — весьма непочтительно отозвался о священнике Задира. — Я тут отошел в кусты, живот прихватило. Сижу, значит, размышляю о высоком и вдруг вижу, прямо мимо меня чешет этот… — Задира запнулся, не придумав слова, в достаточной степени выражающего его презрение. — В общем, бросил я свои дела и пошел следом. Думал, может, просто перепугался святой отец один в лесу, прибиться к нам хочет. Ан нет! Он за нами следит, оказывается!

— Это неправда, сын мой, — пискнул священник. Он явно пытался вложить в свои слова побольше благости, но у него не вышло. — Я просто заблудился и через некоторое время вышел на ваш отряд. Я всего лишь шел следом!

— Да? — изумился Задира. — А кто то и дело пригибался и за деревьями прятался? Прямо как шпик, честное слово! Не ты, что ли?

— Я боялся, что меня заметят и прогонят, — с достоинством ответил священник. Он уже взял себя в руки и принял обычный благообразный вид, несмотря на грязную и местами порванную сутану. — Один раз этот молодой человек уже указал мне на дверь. Фигурально выражаясь.

Святой отец укоризненно посмотрел на Рене, но тот не почувствовал никаких угрызений совести.

— Святой отец, — еле сдерживая раздражение, начал он.

— Отец Бенедикт, — перебил тот, все более и более принимая тот вид, который Рене у священников терпеть не мог. Вид эдакого носителя духа святаго, перед которым все должны падать ниц и благодарить за возможность услужить.

— Отец Бенедикт, — повторил Рене. — Я же велел вам убираться! Какого черта вы пошли за нами? Простите, но я не могу поверить, что вы заблудились! Если бы дело было так, то вы должны были намного отстать от нас, потому что мы почти все время шли по тропинке, а вы по джунглям.

— И тем не менее! — стоял на своем священник. — Все было именно так, как я сказал! Откуда вы знаете, возможно, эта дорога делает крюк!

— Отец Бенедикт! — Рене возвел глаза к нему. Священник врет и не краснеет. Куда катится этот мир? — Я молод, но я ведь не вчера родился! Зачем вы пытаетесь сделать из меня идиота?

Мадам Чактча подошла и встала рядом с Рене.

— Он врет, — коротко сказала она, бросив на священника неприязненный взгляд.

Тот сделал шаг назад, потом вздохнул, собрался и сделал шаг вперед.

— Я не мог оставить свою паству на растерзание ведьме! — не настаивая более на своей версии произошедшего, заявил он.

— По-моему, никто не просил вас о помощи, — отрезал Рене, ничего не желавший более того, чтобы святой отец убрался восвояси. — И разве мы похожи на растерзанных?

— Он врет, — снова сказала Чактча, пристально глядя на священника. — Он пошел за вами потому, что хочет узнать, где находится храм.

— Вот как, святой отец, — протянул Рене, переглядываясь с Задирой. — Что вы на это скажете?

Священник быстро оглянулся, но вокруг него уже собралась целая толпа пиратов.

— Дети мои! — обратился он к ним, явно желая перетянуть на свою сторону. — Кому вы больше верите? Мне или этой несчастной, с самого рождения погрязшей в служении демонам?

Его поняли не все, мало кто из команды Рене хорошо знал испанский. Они начали переговариваться с теми, кто мог перевести, и эффект от выступления священника несколько смазался.

— Зачем вам храм, отец Бенедикт? — мягко поинтересовался Рене. Он совсем не знал, что делать. Несмотря на то что он не испытывал ни малейшего желания связывать свою жизнь с церковью, убить священника все же было для него делом немыслимым.