перед собой. — Это глупый спор. Я, очевидно, играла роль с тех пор, как мы встретились.

— Так ты говоришь, что всё это было притворством?

— Да, — говорит она, подходя ко мне.

— Например, боязнь смерти и глубокие вдохи во время погони?

— Всё это было притворством.

— Ты притворялась?

— Я не знаю, почему тебе это так трудно понять. Да, я притворялась. — Она достаёт из рюкзака нож и разрезает верёвку, на которой я вишу, пополам. Я пригибаю голову и округляю спину, падая на землю, принимая основной удар на плечи. — Я не могла просто начать убивать людей. Это бы полностью раскрыло меня. И, честно говоря, я думаю, что мои актёрские навыки были на высшем уровне, потому что ты ни о чём не догадывался.

Я лежу на боку и смотрю на неё. — Как бы я догадался?

— Ты бы не догадался, но я просто хочу сказать, что я никогда не намекала тебе. Я не прошу «Оскар» или что-то в этом роде, но, может быть, ты признаешь, что я блестяще справилась со своей ролью. — Двумя лёгкими движениями она перерезает верёвку на моих запястьях и ногах, освобождая меня.

Я перекатываюсь и встаю. — Скорее, ты блестяще умеешь врать.

— Я уверена, что мы оба лгали друг другу.

— Да, но твоя ложь намного хуже моей.

Она складывает руки на груди. — Мы что, действительно оцениваем, чья ложь хуже?

— Почему нет? — Я развожу руки в стороны. — Ты оценивала наши поцелуи.

— Это тема разговора для другого раза.

— Не совсем. Всё, что касается наших отношений, имеет значение прямо сейчас. Ты размыла все границы. Мутишь воду. Я уже не знаю, чему верить. Я просто знаю, что не могу тебе доверять.

— О, пожалуйста! — Она насмехается. — Я не закатывала таких истерик, когда узнала, что ты правительственный агент, который убивает людей.

— Тебе не нужно было закатывать истерику. Если ты действительно Сиенна Прайм, то ты с самого начала знала, кто я! — кричу я.

— Шшш! Ты пытаешься предупредить всех, что я тебя отсюда вытаскиваю?

— Ни в коем случае. — Я смотрю вверх на вентиляционное отверстие в потолке. — Я сам себя отсюда вытащу.

— Как? У тебя даже нет инструментов. Кроме того, я уже на середине своей спасательной операции. Ты не можешь взять управление на себя.

Я опускаю подбородок, глядя на неё. — Может быть, я не хочу, чтобы ты меня спасала.

Она поджимает губы и смотрит на меня пристальным взглядом. — Ты действительно думаешь, что находишься в том положении, чтобы выбирать, кто тебя будет спасать? Особенно когда бомба вот-вот взорвётся?

Мои глаза переместились на ящик. 2:52, 2:51, 2:50. Затем они возвращаются к Лэйси.

Её брови подняты высоко на лоб, удерживаясь там до того конкретного момента, когда она сможет одарить меня этим конкретным взглядом. — Ты не против, если я продолжу свою спасательную операцию?

— Хорошо. Как мы отсюда выберемся?

— Не волнуйся. — Она ухмыляется мне, и мне неприятно это признавать, но я испытываю огромное облегчение, видя её очаровательную улыбку, даже если я понятия не имею, кому она на самом деле принадлежит. — Я всё предусмотрела. — Она использует небольшое приспособление, чтобы подвести трос к вентиляционной системе. Она протягивает мне конец, чтобы я мог обхватить его ногой, и притягивает моё тело к своему. Я чувствую, как горячий шёпот её слов щекочет мне шею. — Держись крепче.

Держаться крепче — это всё, что я делал с того момента, как встретил Лэйси Уоррен.

Или лучше сказать, Сиенну Прайм?

Глава 39

Лэйси

Я снова пробираюсь по крошечной вентиляционной трубе с Парком прямо за мной. — Мы должны выбраться из вентиляционной системы до того, как взорвётся бомба. Держу пари, что она химическая.

— Ты думаешь? — пробормотал Парк.

Его отношение ко мне оправдано. Наверное. Но если он так расстроен сейчас, мне страшно представить, как он отреагирует, когда я расскажу ему всю историю.

— Согласно таймеру на моих часах, у нас сорок семь секунд. — Я посветила фонариком вперёд. — Я посмотрю, смогу ли я найти ближайшее вентиляционное отверстие, из которого мы могли бы выйти. Если нет, опусти голову и закрой глаза, чтобы не повредить зрение. И обязательно подложи руки под тело, пока не пройдут тепловые и химические волны.

— Ты знаешь, что это не первый раз, когда я нахожусь рядом с бомбой? — огрызнулся он. — Я довольно успешный оперативник ЦРУ.

— И поэтому тебе понадобилось, чтобы я тебя спасала? — говорю я под нос.

— Что ты сказала? — В его голосе слышится раздражение.

— Ничего. Я ничего не говорила.

— Я тебе не верю. Так же, как я не поверю ничему, что ты скажешь с этого момента.

Я предпочитаю игнорировать обиду Парка, сосредоточившись на работе. Фонарик на моём костюме светит передо мной на вентиляционное отверстие в трёх метрах от меня. Это не то отверстие, через которое я планировала выбраться, но, возможно, это наш единственный выход. Я смотрю на часы. Осталось тридцать три секунды. Я подползаю к нему и откручиваю винты.

— Я не знаю, куда это нас приведёт, но у нас всего восемнадцать секунд. Закрой за собой крышку, чтобы химикат не просочился сюда. — Я тянусь к крышке, открывая её. Я смотрю вниз. Всё вокруг тёмное. Я не знаю, что там внизу, но время терять нельзя. Я поворачиваюсь так, чтобы спрыгнуть на ноги. Затем я падаю в воздухе. Мои ноги ударяются о что-то твёрдое, пробивая его насквозь. Я падаю на землю, приземляясь на спину в мягкую кучу сена.

Это не может быть сеном. Так ведь?

Парк следует за мной, приземляясь сбоку от меня.

Срабатывает таймер на наручных часах, и я смотрю на вентиляционное отверстие, ожидая, что через крышку прорвётся облако химически заряженного дыма, но Парк закрыл крышку, и мы, кажется, в порядке.

— Я думал, это будет больнее. — Он принюхивается. — Я чувствую запах сена?

— Лучше, чем газа.

— Что это за