что я собираюсь предпринять, не так ли? Это должна быть дверь ‘А”".

Она так сильно рассмеялась над его удивленным взглядом, что фыркнула, что рассмешило ее еще больше.

“Конечно, это будет дверь ‘С’, ты, самоуверенный большой ублюдок”.

Она соскользнула с кровати, и Эндрю вскочил, хватая другой презерватив, пока она сидела на кровати с растерянным видом.

“Собачка, руки и колени, голова опущена, а задница поднята”.

Ебля была такой, какой он и надеялся ее увидеть. Хелена была не такой уж высокой или очень тяжелой, поэтому было сложно подобрать нужную высоту или угол наклона. С некоторыми регулировками они достигли этого и просто поехали по колее. Хелена, возможно, и не рыдала в подушку, но она стонала и кричала. Когда она кончила во второй раз, напряжение и изгиб ее киски были слишком сильными, и Эндрю отпустил ее. Когда он перевел дыхание, его руки напряглись, чтобы не раздавить ее под собой, они соскользнули друг с друга. Как только презерватив был очищен и выброшен, он сел на край кровати.

“Я думаю, ты сломал меня”.

Хотя голос Хелены звучал устало, в ее голосе слышался намек на веселье. В ответ Эндрю опустился на колени между ее ног и начал ласкать верхнюю часть ее бедер и ягодицы.

“Боже, тебе когда-нибудь бывает достаточно? Невозможный мужчина”.

Ее любимая эпитафия для него. Она сползла с кровати и оседлала его для долгого поцелуя и объятий.

“Именно это я и имею в виду, я чувствую себя изнасилованной. Ты выполняешь свои обещания”.

Она посидела в его объятиях некоторое время, прежде чем они начали остывать.

“Давай, пойдем в душ. Я тоже сейчас проголодался”.

35 минут спустя они вышли из общежития и пересекли Эйнджел-Корт. Волосы Хелены были все еще влажными, но они выглядели как обычные две студентки, собирающиеся на поздний ужин. Эндрю видел смысл в том, чтобы она не разгуливала в костюмах и платьях, это привлекло бы слишком много внимания и вызвало бы слишком много сплетен. Все, что отличалось от обычного, это то, что они знали, внешне это ничем не отличалось от любой другой вечеринки.

“Разве это неправильно - хотеть, чтобы я держал тебя за руку, когда мы выходим?”

“Я подумал о том же. На обратном пути, когда будет тише и темнее?”

Эндрю кивнул в знак согласия, и они отправились в вечерний Кембридж.

Том 8. Глава 15

Хелена слишком много выпила в тот вечер, и поэтому, когда они вернулись в ее комнату, их прежние шалости не повторились. Она пробормотала, чтобы Эндрю остался, поэтому он прижался к ней сзади, но когда в 4.00 ему захотелось пописать, он вышел и после этого вернулся в свою комнату. На следующий день он проснулся намного позже обычного, было приятно долго лежать, и он отправился на более продолжительную пробежку. Его маршрут пролегал на север мимо Сент-Джонса и выходил на дорогу в Гертон, но он продолжал проезжать мимо нее. Пробежав 30 минут, которые совпали с прибытием на поле для гольфа Girton, он просто развернулся. Кембридж находится в районе Англии, который называется Болота и по сравнению с Шотландией был равнинным. Бег был ровным и непринужденным. Эндрю подумал о вечере с Хеленой и улыбнулся. Они были расслаблены друг с другом за ужином, не было никакой неловкости. Легкая резкая боль в паху - признак того, что вечер прошел хорошо. Когда он возвращался мимо Гертона, было 9.40, поэтому он не стал мешкать и поехал домой. Эндрю нужно было принять душ, прежде чем отправиться к Адденбруку, плюс найти что-нибудь поесть. В коридоре было тихо, и поэтому в 10.15 он собрал несколько книг, чтобы изучить их позже, и направился к автобусной остановке, чтобы совершить короткую поездку к Адденбруку. Он надеялся, что тамошнее кафе открыто, и он сможет быстро позавтракать и купить что-нибудь на обед. Несмотря на то, что он напортачил со временем, так долго бежав, он смог съесть тарелку хлопьев и немного фруктов и перекусить бутербродом на потом, прежде чем отправиться в зону для волонтеров. Эндрю зарегистрировался, ему выдали действительно отвратительный топ, который не подходил по размеру, и в 10.55 он стоял у входа в детское онкологическое отделение. Это был последний шанс, если бы он прошел через те двери, которые он открывал.

Думая о своей подруге Фейт, о том, что ее жизнь оборвалась, ее надежды и мечты перешли к мальчику, которого она едва видела, Эндрю знал, что сможет это сделать. В мрачные моменты, а он знал, что впереди будет много мрачных моментов, Эндрю мог цепляться за память о Фейт, зная, что, если бы роли поменялись местами, она была бы там. Итак, он открыл дверь палаты и отправился в прошлое. Запахи, звуки, виды. О боже, неужели нахлынула куча воспоминаний пятилетней давности? Эндрю подошел к посту медсестры и представился палатной сестре.

“Твой первый день здесь, Эндрю?”

Он кивнул.

“Да, это так”.

Поэтому они начали с него осторожно. Медсестрам приходилось много таскать вещи, тот факт, что он был высоким и относительно сильным, заставлял его делать для них некоторые странные вещи, убирать вещи с дороги, опускать вещи вниз, много обычных вещей собачьего типа. Но это был их способ оценить его, не только по поведению, но и по множеству мелких вопросов, чтобы проверить его ответы. Он был моложе любого другого волонтера на тренинге, а "Детская онкология" занимала довольно почетное место в конце списка волонтеров. Даже в первый час работы Эндрю смог увидеть множество детей на разных стадиях лечения, у некоторых все еще были волосы, в то время как другие представляли собой жалкие лысые скелеты, на руках были видны вены, по всему телу были прикреплены провода и трубки.

Его первое взаимодействие было простым: мальчик, который выглядел лет на 9, но, насколько знал Эндрю, ему могло быть и 14, уронил своего медведя на землю. Эндрю остановился и поднял его. Он прошептал "спасибо", и Эндрю продолжил идти. Затем на кухню принесли обед, и ему было поручено помочь санитару разнести еду по кроватям. По его собственному опыту, по крайней мере, в половине случаев он ни к чему не прикасался или просто съедал очень мало. Они с Фейт много раз комментировали расточительство, заключающееся в том, чтобы приносить всю еду в онкологическое отделение только для того, чтобы через 45 минут вернуть ее нетронутой. Он использовал свое время в качестве прославленного толкача троллейбуса, чтобы установить зрительный контакт с