построен Императорский мост через Волгу в районе Симбирска. А теперь он хочет построить мост в Константинополе. Так хочет, что занимался проектом с осени прошлого года, будучи уверенным, по его словам, что в этот раз Россия обязательно возьмет Проливы.

– Ого! Так ведь тут очень большой мост нужен?

– Да, большой. Длина моста по проекту составляет 1560 метров, ширина 35 метров, высота для прохода судов по Босфору должна составить 64 метра, высота опор над уровнем воды 165 метров. В проекте предусматривается две колеи для железнодорожного транспорта и по две полосы движения в каждую сторону для автомобильного и гужевого. Господин Белелюбский с группой соавторов утверждает, что если приступить к строительству весной 1918 года, то к осени 1921 года мост может вступить в строй.

Императрица помолчала, переваривая сказанное, после чего уточнила:

– А это реально технически?

Пожимаю плечами.

– Ну, я всего лишь царь, а не инженер. Вероятно, в том или ином виде это реально. В конце концов, построили же эти господа Императорский мост через Волгу? И построили же американцы тот же Бруклинский мост в Нью-Йорке, а там длина еще больше. Другое дело, что Босфор не Волга и не Ист-Ривер.

– А деньги на всю эту инженерную сказку где брать?

Вздыхаю тяжко.

– Деньги – да. Деньги всегда проблема. Будем искать и изыскивать. Будем искать инвесторов, выпускать облигации госзайма, свои деньги вкладывать. Но мост нужен. И сам по себе, и как главный узел железнодорожной магистрали Москва – Константинополь – Иерусалим. Ты только представь, какой поток грузов и людей пойдет через Константинополь. Морской, из Черного моря в Средиземное, и наземный, по железной дороге и по автомобильным шоссе. Поток из Европы на Ближний Восток и Азию, и в обратном направлении. Это же реки золота! Практически Шелковый путь! Паломники те же. К тому же за проезд по мосту мы будем брать деньги. Так что окупаемость вложений я предполагаю достаточно быстрой.

– И что ты намереваешься делать?

Собрав наконец с пола все бумаги, пытаюсь их хоть как-то вновь отсортировать.

– Ну, думаю подключить к вопросу Ольгу, создадим рабочую группу, объявим конкурс. Все как всегда в таких случаях. Или как в случае с башней господина Шухова в Москве. Империи нужны большие инфраструктурные проекты, особенно для борьбы с безработицей и для изъятия из деревни лишних работников. Пусть строят железные дороги, мосты, шоссе, прочее, что окружает и обслуживает все это. К тому же потребуется огромное количество подрядчиков, которые будут снабжать строительство всем необходимым. А это тоже множество рабочих мест.

Маша кивнула, ехидно улыбнувшись.

– А еще это позволит быстро и комфортно доставлять отдыхающих на курорты Средиземноморья. Нужно будет построить железнодорожную ветку от Константинополя, вдоль Мраморного моря, до Нового Илиона, а лучше до Порт-Михаила.

Я рассмеялся и присел рядом на диван, подкалывая:

– Ну ты не могла и тут не вспомнить про свои любимые курорты!

Императрица, хихикая, щелкнула меня пальцем по носу и заметила:

– Курорты – это тоже река доходов и множество рабочих мест. И деньги, которые, заметь, не покинут империю.

– Кто же спорит, радость моя? Ясно одно, работы у нас с тобой просто непочатый край.

– И как ты его назовешь?

– Кого? Край?

– Мост.

Задумчиво гляжу в окно, за которым мимо дворца по Босфору проплывало очередное торговое судно. Русское торговое судно. Мы вновь начинаем торговать. Потихоньку, полегоньку, но начинаем. Врата на юг открылись. Когда-нибудь в поле моего зрения появится и мост, который окончательно превратит Константинополь в крупнейший торговый и транспортный узел всего региона.

– Думаю, что не будем оригинальными. Назовем его Мост Единства.

Маша посмаковала имя и кивнула.

– Да, хорошее название. Многозначное. И единство Европы и Азии, и единство как общность народов, и единство как империя. Да. Мне нравится. К тому же уверена, что к магистрали Москва – Константинополь – Иерусалим можно присоединить магистраль Рим – Константинополь. Уверена, что в Италии найдется множество влиятельных инвесторов в этот проект. Особенно если чуток продлить магистраль.

– Куда продлить?

Маша лукаво смотрит на меня.

– Любимый, как ты думаешь, если полное наименование этой ветви будет звучать Святой престол – Рим – Константинополь – Иерусалим, сможем мы привлечь в проект дополнительные средства?

Целую ее.

– Любовь моя, ты гений.

На что она парировала моим любимым ответом:

– Я знаю.

Я же внезапно выронил кипу чертежей и рассмеялся. На недоуменный и невысказанный вопрос жены радостно пояснил:

– Этот мост теперь тоже войдет в наши с тобой семейные предания! Так и представляю себе: «А помнишь, как мы тогда, на чертежах Моста Единства?»

Царица несколько секунд размышляла над моими словами, а затем, сладко потянувшись, открывая взору еще более для меня сладкое зрелище, прокомментировала:

– Я читала, что крестьяне устраивают нечто подобное прямо на пашне, в надежде на добрый урожай. Будем считать, что и с мостом все будет благополучно после такого!

Ромея. Константинополь. Дворец Единства. 6 (19) сентября 1917 года

Сегодняшнее утро ознаменовалось прелюбопытнейшим явлением – совещанием, в котором принимали участие люди, ни один из которых еще не занимал тех постов, от имени которых говорил.

Так, моя милая сестрица Ольга Александровна все еще была просто великой княгиней, хотя и выступала сегодня в качестве местоблюстителя престола императора Ромеи. Господин Плеве был уже как два дня лицом, отставленным от занимаемой должности товарища председателя Совета министров России, но ответствовал сегодня как первый министр Ромеи, вовсе пока не занимая этот высокий пост. Как и Николай Гарин еще не был ромейским