Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так точно, ваше величество. Не стоит беспокоиться. Все сделаем.
– Благодарю вас, Сергей Николаевич.
Дождавшись момента, когда Свербеев чинно занял свое место за длинным столом, обращаюсь к Меллер-Закомельскому.
– Александр Николаевич, все ли готово к церемонии подписания Акта капитуляции и коронации?
Министр императорского двора и уделов степенно поднялся и сдержанно доложил:
– Все приготовления, ваше императорское величество, идут по плану, есть мелкие накладки, вызванные трудностями коронации в городе, который стал нашим совсем недавно, но все, чего нам недоставало, уже привезено из России. Так что особых накладок ни в церемониях, ни в торжественных обедах, приемах и балах я не ожидаю.
– Что с благодарными подданными, которые должны приветствовать августейшую чету во время и после коронации?
– Благодарные подданные из числа русских переселенцев числом двадцать тысяч будут приветствовать ваши величества послезавтра на площадях и улицах города. К этому следует добавить делегации от частей, которые освобождали Ромею, а также приглашенных лиц. Общее число верных подданных на церемонии и после нее оценивается в тридцать пять тысяч человек.
Что ж, негусто. Переселить много мы никак не могли успеть, да и занять их надо было чем-то. Ведь большая часть из переселенцев старалась устроиться в городах, резонно опасаясь иметь дело с аграрным бизнесом в совершенно незнакомой местности и непонятном климате. А в городе всяко лучше можно устроиться. Я не возражал, города тоже надо кем-то заселять, и чем больше нам удастся изъять из центральной России населения, тем лучше.
– Еще порядка пятнадцати тысяч человек можно ожидать из числа прежних жителей османского Константинополя, которые остались в городе. Это в основном греки, армяне и болгары. Есть немного евреев. Но прежние жители присягу верности вашему величеству еще не приносили, поэтому относить их к числу «верных подданных» было бы преждевременным. Генерал Климович настоял на том, чтобы местные жители стояли либо за русскими переселенцами, либо на достаточном удалении от ваших величеств. Такие меры, по соображениям безопасности, были утверждены оргкомитетом.
– А какова ситуация в лагерях спасения?
Поднялся будущий министр спасения Ромеи господин Рейн.
– Ваше императорское величество! Ситуация в лагерях перемещенных лиц находится под контролем. В ближайшие дни мы начнем отправлять первые партии в места их дальнейшего обитания. Те христиане, которые принесут присягу вашему величеству, смогут организованно вернуться в свои дома. Лица магометанского вероисповедания, все так же организованными партиями, будут отправлены в местности, которые останутся за Османской империей или ее преемницей. Но если вопрос с будущими подданными Ромеи относится к нашему ведению, то вопрос отправки и, соответственно, приема магометан относится уже к сфере международных отношений. В этой связи я нижайше прошу ваше величество поднять данную тему во время возможной встречи с султаном.
Я кивнул и сделал пометки в блокноте. Но не думаю, что султана будут волновать трудности его подданных. Не тот тут менталитет.
– Отдельно, государь, я бы просил рассмотреть иудейский вопрос.
– А что с ним?
– Все дело в том, государь, что вопрос переселения иудеев в Иудею и в прочие палестины не может быть решен без согласия итальянских оккупационных властей в том районе, а они пока согласия на прием переселенцев не дают, всячески затягивая решение. Известно, что сегодня в Константинополь прибывает король Италии. – Рейн бросил быстрый взгляд на Машу, но та даже не подняла головы от бумаг. – И я бы нижайше просил ваши величества прояснить этот вопрос. Каждый день в лагере спасения увеличивает риск возникновения какой-нибудь эпидемии, не говоря уж о том, что содержание переселенцев в лагерях стоит немалых денег.
Обратив внимание на оговорку о «наших величествах» в деле переговоров с царственным тестем и отцом, я кивнул. Да, тему надо разруливать, нам эта толпа иудеев тут даром не нужна, а деньги, выделенные Эфрусси со товарищи, эти самые иудейские товарищи уже практически проели. И зачем нам эти босяки? Но они и монарху Италии не особо нужны. Это мягко говоря.
Ладно, будем думать.
– Какова экономическая и социальная обстановка в городе и во всей Ромее?
Поднявшись, первый министр доложился:
– Ваше императорское величество! Если Константинополь и округа серьезно пострадали от войны и бегства населения, то в провинциях азиатской части империи большинство христианского населения прежней Османской империи осталась в своих домах, что позволяет быстро восстановить хозяйственную деятельность в государстве. Помимо традиционных источников заработка и торговли, добавилось вливание денег, которые выплачиваются русским солдатам и офицерам, расквартированным в провинциях. Облегчает положение своевременное взятие под охрану продовольственных складов и прочего имущества, оставшегося от прошлых времен, что позволило организовать первичное распределение еды среди нуждающегося населения. Таким образом, есть надежда, что голода и бунтов на этой почве нам удастся избежать. Во всяком случае – пока. Но мы ожидаем прибытия продовольствия из России. Первые несколько месяцев нам нужно удержать ситуацию под контролем.
Плеве кашлянул и продолжил доклад:
– Отдельную озабоченность вызывает Константинополь и его окрестности. Множественные пожары в городах и массовый исход населения не могли не повлиять негативным образом на хозяйственную жизнь, которая, объективно надо признать, реально замерла. Все поставки и распределение продовольствия и товаров первой необходимости осуществляются интендантскими службами русской армии, которые вовсе не предназначены для этого и не имеют соответствующих возможностей и опыта. Кроме того, переселенцев надо занять работой, а с этим в городе сейчас крайне тяжело. Конечно, некоторый резерв рабочих мест нам дает сфера обслуживания нужд наших войск, столовые и прочее для нижних чинов, рестораны для офицеров и так далее. Даже ведется работа по открытию театра, но всего этого не хватает, чтобы занять всех. Мы подумываем о введении карточной системы распределения продовольствия, дабы избежать голода…
Маша подняла голову.
– Господин Плеве, а шить ваши женщины умеют?
Тот, опешив, смог лишь