рост и ошпарил майора гневным взглядом. – Я не знаю, кто оторвал клочок бумаги от справочника, найденного в моей каюте, написал на нем записку, которую нашли в руке синьора Орлова. Я не знаю, каким образом ко мне в каюту попал этот листок.

– Понимаю, – кивнул майор Бараш. – Но такой ответ вряд ли устроит израильский суд.

– Суд? – В глазах молодого князя мелькнул страх.

– Конечно. – Майор пожал плечами, стараясь сохранять равнодушное выражение лица. – Мы обвиним вас в организации убийства и в оказании помощи убийце.

– Меня?! – голос Джованни дрогнул. Он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться. – Но я не заказывал никакого убийства.

– У следствия по этому вопросу иная точка зрения, – усмехнулся майор Бараш. – Вы помогли убийце подняться на борт яхты, спрятали его в своей каюте…

– Я никому не помогал подняться на борт яхты, – выкрикнул Джованни Колонна. – И в моей каюте никто не прятался!

– Я поговорил с коком Живко Тодоровым, – мягко сказал майор Бараш. – Он сказал мне, что сегодня утром, уходя из столовой после завтрака, вы попросили у него баницу. Он положил ее на тарелку, накрыл салфеткой, и вы унесли ее с собой…

– Да, попросил. – Лицо Джованни исказила гримаса. – Я почти ничего не ел за завтраком. После завтрака у меня была назначена тренировка с Виктором Мильманом. Я собирался съесть баницу после тренировки.

– А я думаю, что эта баница предназначалась для человека, который прятался в вашей каюте, – жестко сказал майор Бараш. – Для человека, который убил господина Орлова и выронил этот листок.

Он тряхнул рекламной листовкой.

– В моей каюте никто не скрывался! – почти выкрикнул Джованни.

– Синьор Колонна!

Голос полковника Лейна прозвучал резко и неожиданно. Джованни мгновенно повернулся в его сторону.

– Я понимаю всю двусмысленность ситуации, – продолжил полковник. – Эта листовка, – он поморщился, подбирая слова, – может, вне всякого сомнения, скомпрометировать вас. Вам неприятно признать ее своей. Вам неприятно сознаться в знакомстве с дамой… – полковник вновь помедлил, – столь непрезентабельной профессии. Все это понятно. Но и вы должны понимать. Мы ведем расследование убийства. И если эта листовка принадлежит вам, лучше об этом сказать. Мы сохраним это в тайне…

– Это не моя листовка, – перебил Джованни Колонна. – Я не общаюсь с проститутками, господин полковник. И кроме того… Майор сказал, что на ней тель-авивский телефон. Я был в Израиле в последний раз два года назад. Неужели вы думаете, что я два года хранил листовку с портретом и номером телефона этой девицы?!

– Я вам верю, синьор Колонна, – с улыбкой заявил майор Бараш. – Конечно, это не ваша листовка. Ее обронил человек, скрывавшийся в вашей каюте. Вы, конечно, будете это отрицать. Но хочу вам сообщить, что уже сегодня на яхту прибудут эксперты израильской полиции, и они найдут в вашей каюте отпечатки пальцев этого человека, – майор кивнул на листовку. – Надеюсь, мы сможем их идентифицировать. Вряд ли наемный убийца, способный высадиться на яхту в открытом море, нигде и никогда не наследил. Мы обратимся в Интерпол и найдем этого человека.

Джованни Колонна пожал плечами.

– Делайте, что считаете нужным, господин майор. – Он окинул взглядом всех сидящих в каюте. – Простите, господа, но больше я не произнесу ни слова без моего адвоката.

– Хорошо, – энергично кивнул майор и покосился на полковника Лейна. – Хранить молчание – это ваше право.

Он поднялся и первым пошел к двери. За ним поднялись полковник Лейн, капитан Рид и Дана. У самой двери майор Бараш остановился.

– Я прошу вас, синьор Колонна, не сходить на берег со всеми пассажирами, когда яхта подойдет к причалу, – сказал он. – Мне придется задержать вас на яхте до прибытия вашего адвоката.

Майор ждал ответа от Джованни, но тот сидел в кресле, демонстративно глядя в сторону. Майор усмехнулся, открыл дверь, почтительно пропустил перед собой Дану, капитана Рида и полковника Лейна, и вышел из каюты.

На палубе майор доверительно взял под руку полковника Лейна. Габриэль покосился на майора. У того в руке был рекламный проспект белокурой Миранды.

– Судя по номеру телефона на этой бумажке, убийца был израильтянин. – Майор смотрел на полковника Лейна, словно ожидал его согласия со своим выводом. – Или провел в Израиле какое-то время.

– Похоже на то.

Полковник в знак согласия склонил голову. Майор горделиво выпрямился. Теперь-то этот суровый полковник поверил в его версию. Пусть знает, как работают следователи в Южном округе полиции.

– Теперь главное – найти убийцу. Если его не удастся идентифицировать по отпечаткам, придется договариваться с этим гаденышем Джованни. Предложим ему смягчение обвинения в обмен на имя убийцы.

Майор кивнул полковнику и, даже не удостоив взглядом Дану, пошел по палубе. Габриэль взял Дану под руку.

– Что скажешь? Майор нашел подтверждение своей версии.

Дана пожала плечами.

– Не думаю.

– Не думаешь? – удивился Габриэль. – Считаешь, что этот рекламный листок принадлежит Джованни? Но он действительно не был в Израиле два года.

– Этот листок принадлежит убийце Миши. – Дана строго взглянула на бывшего мужа. – В этом твой кучерявый майор прав. Но этот убийца не высаживался на яхту с быстроходного катера. И не имеет никакого отношения к масонской ложе. Но знаешь… – Она на мгновение задумалась. – Это очень хорошо, что майор нашел этот листок. На нем наверняка сохранились отпечатки пальцев убийцы. Будет еще одно доказательство.

Габриэль поднял глаза на бывшую супругу.

– У тебя есть версия?

Дана неопределенно пожала плечами.

– Расскажешь? – спросил Габриэль, положил руку Дане на плечо и предложил: – Пошли ко мне. Пиво я сохранил.

– Это предложение я уже вчера слышала, – улыбнулась Дана. – Сегодня оно неактуально.

– Не вредничай, – попросил Габриэль.

– Я не вредничаю. Просто много дел. – Дана взглянула на часы. – Без трех минут одиннадцать. Через три минуты капитан включит интернет и мобильную связь.

– Вот и позвоним вместе Алине.

– Не выйдет, дорогой. – Дана поднялась на цыпочки и чмокнула бывшего мужа в щеку. – Мне надо подумать и прояснить еще кое-какие моменты.

Дана ласково погладила Габриэля по волосам и пошла к каюте родителей.

40

Ровно без десяти минут двенадцать заработал двигатель яхты «Мария», и стометровое судно самым медленным ходом двинулось к берегу. Без пяти двенадцать яхта, в полном соответствии с указанием диспетчера порта, подошла правым бортом к двадцать четвертому причалу. На причале яхту встречал бойкий и молодцеватый боцман Арчер Перриш, на лбу которого по-прежнему красовался пластырь.

Первым его увидел Оливер Жервиль, стоящий у открытых в фальшборте ворот со швартовым канатом в руках и готовый перепрыгнуть на причал, как только яхта коснется его бортом.

– О, Арчи! – воскликнул он и понял, что прыгать