Вы уже наверное знаете, что я ныне быль в Петропавловск и там, между прочим, видел и познакомился с Николаем Николаевичем. И скажу Вам одним словом, что я полюбил его от всего сердца, как истинно русского. Благодарение Господу, что наконец Он послал к нам такого человека. Молю и не престану молить Бога, чтобы Он продлил его жизнь и помог ему исполнить все, что он желает. Я это письмо посылаю к Вам чрез него. Я обещался писать ему при всяком случае и исполняю.

Получив ныне известие о пожертвованиях, сделанных покойною (дай ей, Господи, царство небесное!) графинею Орловою, знаете-ли что? я позавидовал Юрьевскому монастырю[149] и подумал: о! если-бы эти 300 т. р. покойная пожертвовала в пользу русских духовных миссий!.. Но видно Господу Богу так угодно.

Возвратившись в Ситху 11-го сентября, я ничего почти нового не нашел, кроме того, что отправленный ныне на север Америки иеромонах в помощь к тамошнему миссионеру прибыл на место здоров, а с ним вместе приехали туда и работники для построения церкви в миссии.

О двух иеромонахах, которых я просил прислать мне для миссии, я на последней почте (от первых мая) не получил никакого уведомления. Пишу об этом новому митрополиту[150], которому, по совету Вашему, решился писать. Но ладно-ли это будет? Не примет ли он это жалобою? Впрочем, я ничего не боюсь и ничем не дорожу, пусть делают то, что Господь им вложит на сердце.

Я, кажется, не писал Вам о том, что мне ныне пишет священник наш, живущий в Лондоне при миссии[151]. Впрочем, вероятно, что Вы знаете уже об этом. Он пишет вот что: один из английских ученых написал книгу в пользу римской церкви, в которой между прочим заметил, что Греческая церковь со времени разделения была и доселе есть — barren, т. е. бесплодна. Это раз. А другое, что тамошние раскольники желали-бы, чтобы поле наше (т. е. вверенное моему недостоинству здесь в Америке) засеяно было чистым протестантизмом; по крайней мере, американские миссионеры не раз замечали это в разных журналах, и что они, как говорит пишущий мне, следят за моими движениями, сколько он может видеть из газет. Знают ли об этом наши? Я полагаю, что не знают; иначе на требование мое делателей и средств к их существованию отвечали-бы что-нибудь.

В подкрепление того, кто из англичан защищал нашу церковь, что она живет и являет на себе и в себе признаки жизни и действия к обращению, я думаю, не худо-бы было, если-бы кто-нибудь из наших принял на себя труд делать кой-какие извлечения из донесений и сведений о действиях всех наших русских миссий. Но пусть будет так, как Господу угодно. Видно, Ему не угодно это, и следовательно, нечего и говорить об этом.

Американская Компания наша, управляемая ныне почти одними лютеранами, и в коей главный деятель финляндец, ныне присылает на службу в Америку и в другие места исключительно почти все финляндцев и немцев. Получив от лондонского нашего священника уведомление о желании тамошних раскольников, я прошедшею-же весною сообщил о том особым письмом Г. Врангелю, председателю Гл. Правления, на первый раз для сведения, а там увидим, что надобно будет делать. Быть может, они и без официальных переписок переменят свой план — посылать в Америку одних только финляндцев.

Я чрезвычайно порадовался сообщенному мне Вами известию, что Господь дарует нам в лице Преосвященнейшего Никанора доброго первопастыря Российской Церкви. Поэтому-то я и решился писать ему ныне.

Вы и в этом письме говорите, что при перенесении кафедры в Аян мне надобно иметь в Америке викария, а я и в этом своем письме скажу, что не надобно, не надобно, если только кафедра не перенесется далее Якутска. А надобно и необходимо надобно, чтобы при домовой архиерейской церкви было три или четыре священнослужителя, способных к занятию миссионерских должностей — это крайне необходимо.

Вы пишете в письме своем, что Вы желали-бы, чтобы мы с Вашим племянником, Ник. Николаевичем, сошлись. Желание Ваше это исполнилось вполне. Мы расстались с ним, как нельзя лучше, по крайней мере, мое сердце было и есть пред ним открыто совершенно. Я даже высказал ему и такие мысли, который немногим можно открывать, и в отношении к нему я еще и тени сомнения не имею насчет его чистоты действий и расположения ко мне.

Владыке Московскому я буду писать опять весною, а при свидании с ним, попросите Его благословенья мне недостойному.

Прощайте! Господь с Вами. Не забывайте в молитвах Ваших многогрешного

Иннокентия, Е. Камчатского.

Октября 3 дня 1849.

Письмо 82

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь[152].

Св. Синод, вследствие предложения Вашего Сиятельства, указом своим от 25 сентября 1847 (полученным мною 17 сент. 1849) требует моего мнения касательно уменьшение числа духовенства в Ситхе, которое мною и будет представлено в будущем 1850 году; исполнить же ныне этого я не могу за тем, что по сему предмету надобно войти в сношение с здешним местным начальством.

Но чем бы ни кончилась переписка наша здесь, — мнение мое будет то, что при настоящих обстоятельствах наших уменьшить число духовенства в Ситхе нет никакой возможности, напротив того надобно еще увеличить двумя или тремя лицами из монашествующих или вдовых священнослужителей.

Потому во-первых, что при том числе православных жителей в Ситхе, какое находится ныне (760), и при начинающем распространяться христианстве между соседями нашими (Колошами), невозможно не иметь двух священников — одного для собора, а другого для Колошенской церкви — а при них трех или четырех церковнослужителей; а у нас в Ситхе (не считая священника, при домовой церкви находящагося, и певчих, которые все из семинаристов), весь соборный причт состоит из 2-х священников, 2 диаконов, 2 причетников и еще одного церковника, исправляющего должность звонаря и пономаря, а при Колошенской церкви особого причта нет; следовательно, сверх того штата, который по представлению Главного Компании Правления назначался до учреждение Епархии, лишний почти только один диакон. Но зато из всех сих лиц квартирою от Компании пользуется один только диакон.

Во-вторых. Вместо 7 наставников в семинарии нашей ныне находится только 5. (Не считая временно находящагося здесь Атхинскаоо священника и занимающего должность наставника), из коих только один (студент Гавриил Вениаминов) принадлежите собственно к семинарии, а все прчие (протоиерей, священник и 2 диакона) из членов соборнаго причта. Следовательно, здесь убавить некого, напротив того необходимо прибавить еще двух.

В-третьих. Хотя