Джулс резко оборачивается. Элизабет стоит у двери, уперев руки в бока, и, открыв рот, осматривает спальню дочери.

– Ты что, работаешь на ЦРУ? Что здесь происходит?

– Ты не должна была входить в мою комнату. И потом, тебя стучать не учили?

– Не должна была входить? – изумленно переспрашивает мать. – Что происходит в моем доме? Во что ты вляпалась? – Она медленно обходит спальню, внимательно рассматривая каждое устройство, словно оценивает блюда на столах во время свадебного банкета. – Итак, тут у нас Вторая мировая, нацисты, произведения искусства, Эллис Баум… Ничего не понимаю. Но хочу, чтобы ты уяснила одно: я не уйду отсюда, пока ты все мне не объяснишь. – На серо-голубые глаза наворачивается пелена. – Я жду.

Джулс упрямо молчит.

– Так, значит? Давай проверим, что мне известно. – Элизабет словно выступает в суде. – Твой шеф, с которым вы ездили в Европу, найден мертвым в Мюнхене через несколько дней после твоего возвращения домой. Речь, кстати, об одном из самых известных в мире журналистов. – Она тычет пальцем в сторону дочери. – Ты никогда мне не лгала, но с тех пор как начала работать с Дэном Мэнсфилдом, я сталкиваюсь со сплошным враньем и недомолвками. А ведь я юрист, ты забыла? – Джулс закатывает глаза. – Да, милая, благодаря своему роду деятельности я хорошо читаю по лицам. Кроме того, я твоя мать и даже с закрытыми глазами пойму, о чем ты думаешь. Я никуда не уйду, пока не объяснишь мне, что это за калейдоскоп цветных бумажек.

Мать усаживается на кровать, прямо на стопку, посвященную семейству Дассель. По ее виду ясно, что спорить бесполезно.

– Ты права, – признает Джулс, шевеля пальцами ног и ощущая ворс пушистого ковра. – Я тебе врала. Ну, не то чтобы врала, просто не все рассказывала.

Элизабет откидывает голову назад.

– Я тебя умоляю! Это одно и то же.

Джулс понижает голос:

– Ну хорошо. Дэн не покончил с собой, и…

Глаза мамы расширяются.

– Ты полагаешь, его убили. Доказательства есть?

– Да… и нет. У меня только несколько рабочих версий.

Элизабет вскакивает с кровати.

– Я хочу, чтобы ты прекратила расследование. Ты считаешь, что умнее других. Но если убили такую важную птицу, как Дэн Мэнсфилд, твоя жизнь явно в опасности.

На это нечего возразить, все сказанное – правда.

– Я понимаю, мам, ты боишься. В отличие от меня. Видишь ли, в чем дело… – Теперь очередь Джулс привести свои аргументы. – Позволь тебя спросить. Испытываешь ли ты страх, когда ведешь дело против какого-нибудь убийцы, насильника или лица, совершившего иное преступление? – Она делает театральную паузу и ждет. – Нет. Верно? Ты принимаешь вызов и собираешься с силами, чтобы успешно выполнить свою миссию. Я – твоя копия. Разве ты не понимаешь? – Джулс протягивает руку и накрывает дрожащую ладонь матери. – Я не остановлюсь на полпути, и ты, как никто другой, должна это понимать. Я делаю то, что считаю нужным, и считаю своим долгом докопаться до правды. Ты поступила бы так же. – Она указывает на заваленную бумагами кровать. – Я пытаюсь проанализировать информацию.

– Это я поняла, – холодно отвечает Элизабет. – Вот только когда я берусь за сложное дело, то не работаю в одиночку. У нас целая команда, все роли расписаны. Дэна больше нет. Тебе всего двадцать четыре, у тебя вся жизнь впереди, ты только получила свою первую серьезную должность. Кто твоя команда? Похоже, ты решила играть в одиночку.

«Я и есть команда», – думает Джулс. Вот только маму такой ответ не устроит.

– Я не одна. Мне помогает Луиза Арчер – правая рука Дэна, она проработала с ним больше двадцати лет, а еще детектив из Амстердама. Плюс двое из Нью-Йорка тоже подключились к этому делу.

«Правда, один из них в коме, а второй спит с подозреваемой», – мысленно продолжает она.

– У меня есть команда. И я не собираюсь останавливаться. – Джулс закусывает нижнюю губу и воинственно скрещивает на груди руки.

Мать быстро моргает. «Ищет аргументы», – думает Джулс. Они совершенно одинаковые – две упрямые женщины.

Элизабет встает с кровати и подходит вплотную к дочери.

– Раз так, ты, по крайней мере, не будешь заниматься расследованием в своей спальне. Ты уверена, что за тобой не следят? Что наш дом не прослушивают? Что хакеры не взломали твой телефон? Что ты сама не стала целью? Я слышала, как ты разговаривала с детективом. Ты думала, я в полном неведении? Вот уже несколько месяцев я по крупицам собираю информацию. – Ее брови изгибаются. – Выкладывай все.

Джулс делает глубокий вдох.

– Я ищу похищенную нацистами картину.

– Картину? Все дело в ней?

Джулс кивает.

– Это шедевр. Прости, но больше я ничего не могу тебе сказать.

Глаза Элизабет, которая никогда не плачет, наполняются слезами.

– Прошу, не надо так со мной…

У Джулс сжимается сердце.

– Дело не в тебе.

Впрочем, мама права. Нужно принять меры предосторожности. Хорошо, что у Луизы есть копии всех материалов Дэна, только этого мало. Кто-то мог получить доступ к файлам шефа – и не только к его. Детектив сказал, что в мюнхенском отеле не оказалось ни ноутбука, ни потрепанного портфеля, с которым Дэн никогда не расставался и повсюду таскал с собой, в шутку называя «переносным шкафом». И компьютер, и портфель наверняка у убийцы. Шеф мертв, а ей теперь, по-видимому, грозит опасность.

Джулс поднимает вверх руки, демонстрируя, что сдается.

– Хорошо, я согласна, что нужно себя обезопасить. Что ты предлагаешь?

Вид у мамы по-прежнему обеспокоенный, и в то же время на лице читается облегчение. Она становится серьезной – хороший знак.

– Предлагаю тебе собрать все документы и переместиться в мой офис. А точнее, в специальный отдел, который мы используем, когда работаем с секретной информацией. Там установлены мощные системы сетевой защиты и соблюдаются все меры безопасности. Только сперва получу разрешение у Стива. Он лично знал Дэна, так что возражать не будет. Если уж я не могу тебя остановить, то, по крайней мере, попробую защитить. И не мешай мне в этом.

По лицу мамы Джулс понимает, что лучше не спорить.

– Ладно.

Элизабет указывает на фотографию туфель на шпильках, лежащую наверху стопки документов, относящихся к Эллису Бауму.

– Почему здесь повсюду снимки этого модельера? Какое отношение он имеет к смерти Дэна Мэнсфилда или украденной картине?

«Прямое, – думает Джулс. – Самое прямое».

Брэм Бэккер ее опережает. Два часа спустя, когда Джулс покупает капучино, раздается звонок. Увидев на экране надпись «незнакомый номер», она бросает деньги на прилавок и вылетает из «Старбакса» на улицу.

– Джулс, это Брэм. – Его голос доносится словно издалека. – Слышал про