пирса и направился прямо к крейсеру, Загорский и Блан провожали его взглядами.

– Этот дурак боготворит вас, и не понимает, что вы его попросту использовали для собственных целей, – зло заметил председатель Общества морских купален.

Загорский пожал плечами: капитан Уилтшир помог свершиться доброму делу, ему не о чем жалеть и не в чем раскаиваться. Но, впрочем, это все только разговоры, без которых вполне можно обойтись. Итак, где Платон Николаевич?

– Следуйте за мной, – отвечал мсье Блан. – Экипаж брать не будем, тут недалеко.

И он пошел вдоль берега моря. Загорский двинулся следом за ним, одновременно посматривая по сторонам, не появились ли где-то поблизости подозрительно крепкие господа: мсье Блан отдал ему документы, но мсье Блан может ведь и захотеть вернуть их обратно. Впрочем, пока крейсер капитана Уилтшира стоит на рейде, председатель Общества морских купален вряд ли решится отнять бумаги у действительного статского советника. Сколько бы ни было у него прислужников, выстрел из корабельного орудия – такой аргумент, которому даже Блан не сможет ничего противопоставить.

Шли они, действительно, недолго – минут пятнадцать от силы. Полузаброшенная, еле заметная тропинка привела их к подножию горы, на вершине которой росла уютная оливковая роща. Рядом с горой расположился обширный участок земли, окруженный невысокой железной оградой.

– Что это? – спросил Загорский, останавливаясь перед воротами.

– Это кладбище, – деловито отвечал мсье Блан. – Пресловутое кладбище самоубийц Монте-Карло. Здесь упокоились те, кто проигрался в казино и вследствие этого окончательно разочаровался в жизни.

Он решительно толкнул незапертые ворота и вошел внутрь. По узкой тропинке, засыпанной гравием, они двинулись вглубь погоста. Здесь не было ничего, что отличает обычные кладбища – ни могильных холмиков, ни надгробий, ни памятников, только столбики с номерами. Дойдя почти до конца тропинки, мсье Блан остановился у столбика с номером 117.

– Вот, – сказал он, кивая на столбик.

Загорский поднял на него пламенеющий взор.

– Что – вот? – сказал он голосом, не предвещающим ничего хорошего.

– Здесь нашел вечное упокоение ваш Платон Николаевич, – и председатель с фальшивой грустью покачал головой. – Это был прекрасный молодой человек, хотя и не в меру алчный.

– Вы говорили, что нашли его, – глухо произнес Загорский.

– Да, мы нашли, но увы, нашли уже на кладбище… Вы знали, что у него была нервная болезнь?

– Нет, – отвечал Загорский, глядя на столбик.

– Не получив того, на что рассчитывал, он решил свести счеты с жизнью.

– И когда же это случилось?

– Три дня назад, – отвечал мсье Блан. И добавил каким-то странным голосом. – Мне очень жаль, что так вышло. Вы опоздали совсем немного.

Загорский стоял, не двигаясь, и глядя на столбик. Чайки, налетевшие с моря, вились в воздухе, кричали отчаянно, как бесприютные души тех, кто лежал здесь, засыпанный комьями земли. Солнце померкло над безымянными могилами, казалось, сам воздух потемнел от горя.

– Представляю, как будет огорчен его несчастный отец, – промолвил мсье Блан. – Такой удар! Ведь это его единственный сын.

– Замолчите, – сказал Загорский, подходя к столбику и касаясь его рукой.

С минуту он просто молча стоял, потом взглянул на председателя.

– Здесь нет ни имени, ни фамилии. Почему вы уверены, что это он?

– Конечно, мы не следим за всеми молодыми людьми, которые у нас тут играют, – развел руками мсье Блан. – Но это, как вы понимаете, особый случай. Тут ошибки быть не может, тут мы совершенно уверены.

– Вы совершенно уверены, – повторил действительный статский советник. Голос его звучал ровно, но как-то зловеще. – Но откуда вы можете быть уверены? Может быть, оттого, что сами его и убили?

Блан поглядел на Загорского, и в глазах его мелькнул страх.

– Нет-нет, – проговорил он торопливо, – об этом и речи быть не может. Я ведь бизнесмен, а не убийца. Он это сам… Мне донесли, что он был в отчаянии, он решил, что мы не купим его бумаги… Все эта проклятая нервная болезнь, черт бы ее побрал!

Однако действительный статский советник уже не слушал Блана – он медленно, но неотвратимо надвигался на него, а злополучный председатель только и мог, что пятиться к выходу с кладбища.

– Если это вы его убили, вы ответите за это, – негромко, но как-то ужасающе проговорил Загорский. – Ответите здесь и сейчас!

Блан все пятился и пятился, не отводя зачарованных глаз от ужасного противника.

– Нет-нет-нет, – испуганно бормотал он. – Вы не поняли! Я тут не при чем, это несчастный случай, это болезнь, самоубийство. Да что же это, в конце концов, я ведь не могу отвечать за всех самоубийц Монте-Карло!

– А кто, по-вашему, должен за них ответить? – Загорский продолжал наступать на Блана. – За сотни покончивших с собой, за тысячи сломанных судеб? Ведь это вы с вашим отцом создали трижды клятое Общество морских купален, это вы возвели тут храм бога Плутоса, который пожирает людей, это вы обмениваете человеческие жизни на золото!

Блан поглядел ему в глаза и все понял.

– Стойте! – истерически закричал он. – Не подходите ко мне!

И выхватил из кармана маленький браунинг. Загорский остановился – казалось, он был сильно удивлен.

– Что? – сказал он. – Это что, пистолет? Вы собираетесь меня убить?

Блан оскалился как-то по-собачьи.

– Я предупреждал вас! – пролаял он. – Я велел вам уезжать из Монако. Но вы не послушались. Больше того, вы меня шантажировали. Вы отняли у меня мои деньги и бумаги, за которые я заплатил большую цену. Скажу вам правду: Платон Николаевич не убивал себя, это верно. Но и я тоже его не убивал. Под этим столбиком вообще никого нет. Пока.

– Пока? – переспросил Загорский.

– Да, пока, – кивнул Блан. – Но скоро он обретет своего мертвеца. Потому что он предназначен специально для вас.

И Блан поднял браунинг, прицеливаясь в Загорского.

– Выходит, Платона Николаевича тут нет? – сказал Загорский без тени удивления.

– Конечно, нет, я ведь сказал вам.

– Это значит, что он живой?

– Ну, разумеется…

Действительный статский советник неожиданно улыбнулся.

– Вы удивитесь, но я это знал.

Блан действительно удивился.

– Что значит – знал? Откуда, почему?

– Во-первых, потому, что земля вокруг этого столбика не перекопана.

Блан поморщился: это правда, в наблюдательности ему не откажешь. Что ж, он всего лишь хотел сделать Загорскому сюрприз, хотел, чтобы тот ощутил горечь утраты и печаль от поражения, прежде, чем сам отправится к праотцам.

– У вас это не вышло и не могло выйти ни при каких обстоятельствах, – заметил действительный статский советник.

– Почему же это?

– Потому что Платон Николаевич стоит за вашей спиной, – отвечал Загорский.

Блан судорожно обернулся, и взгляд его натолкнулся на прищуренный и страшный взор Ганцзалина. Ошеломленный председатель Общества морских купален