Восторг, восхищение, странная, непонятная радость, смешанная с волнительным трепетом – вот что я испытала, вдохнув воздух Небесной Долины. Удивительно: я так сильно боялась здесь очутиться, а оказалось, что в Верхнем Мире моей душе хочется петь. Потрясенная этим открытием, я завороженно провожала взглядом заходящее за горизонт солнце. В это время другое набиралось сил и все ярче распалялось, ослепляя и заставляя жмуриться. Оторвалась от необычного зрелища и заметила, как оба дракона тоже любуются на природную красоту.

– У вас два солнца! – озвучила я очевидное.

– Да-а-а, – любовно протянул Шанти, – мы прибыли в самое красивое время суток.

И столько нежности было в его ответе, что не оставалось сомнений: Долина их дом, только здесь они чувствуют себя по-настоящему свободными и счастливыми.

– Двигаем дальше? – закончив созерцать последний ушедший луч первого светила, подал голос Шен. – До Алнаира еще несколько часов полета, а мы обещали появиться до второго заката.

Мощные рептилии одновременно оттолкнулись от земли и взмыли вверх, у меня дух захватило от неожиданности. Я громко заверещала, а после, не сдерживаясь, рассмеялась. Глупо, наверное, и стоило бы волноваться о предстоящей встрече с отцом Шанти, но меня переполняло счастье от ощущения свободы, полета, встречи с новым миром и предвкушения новых впечатлений. С высоты я рассмотрела землю, устланную цветным ковром с разнотравьем, мы пролетели над широким круглым зданием с колоннами по всему периметру, оно утопало в буйстве красок цветущего сада. Изредка попадались холмы, поросшие редколесьем, в одном месте пробегала небольшая речушка.

Появилось смутное ощущение, что я здесь бывала и видела подобный пейзаж. Оно преследовало до тех пор, пока внезапная догадка не пронзила голову: конечно, в своих сказочных снах я летала над этой же местностью! Или очень похожей? Нет, не могу утверждать точно, но откуда тогда стойкое впечатление повторяемости? Для ответа мне нужно больше увидеть. Других строений почти не встречалось, а какие я заприметила, больше походили на вход в нору или гнездо, поэтому определить их назначение так и не получилось. И да, в Верхнем Мире было тепло! Никакого намека на снег и метель, которые мы оставили в Империи. Я стянула с волос шерстяной платок и расстегнула короткий полушубок – стало полегче.

– У вас поздняя весна? – сдувая со лба налипшие пряди, спросила я.

– Всегда, – откликнулся Шанти. – В Царстве господствует вечная осень, а в Долине весна.

– И только нам достались все прелести межсезонья, – хихикнула я, всерьез раздумывая, куда бы пристроить лишние вещи.

Драконов мои бытовые заморочки не интересовали, не замечая ничего вокруг, они вновь погрузились в сосредоточенно-отстраненное состояние. Любимого я полностью не видела, а вот по виду Шениара сложно было вообразить, что он способен на проявление эмоций. Ящер лавировал в потоках воздуха, словно скульптура, высеченная из драгоценного камня умелым мастером, одушевленная и способная изящно перетекать из одного положения в другое.

Вскоре мы достигли края острова, и я с ужасом и восхищением одновременно поняла, что под нами простерлась настоящая бездна. Земля резко закончилась, сходясь снизу конусом к центру. А вокруг ничего, абсолютно! Небо со всех сторон, над головой и под ногами. Как подходит этому миру его название. Теперь я лучше понимаю, отчего драконы так ценят свободу и полет. Тот, кто здесь родился и вырос, не может быть другим, во всяком случае, внутри меня поселилось именно такое убеждение, а еще снова накатила яркая, ни с чем не сравнимая волна безудержной радости. Так странно, но все равно здорово.

Зажмурилась, глянув вниз, раскинула руки в стороны, крепче сжимая бедра, чтоб не свалиться. В голове вертелась строчка, будто из песни: «Аллагара синани ата… Аллагара шиако сэи… Сашесси нор». И если задуматься, то я понятия не имела, что за слова по отдельности, а смысл фразы откуда-то знала: про полет и единственную сильную любовь, способную преодолеть само время. Погладила Шанти и спросила:

– Аллагара… что это, знаешь?

Дракон удивленно ответил:

– Сердце. Шен учил тебя языку?

– Нет, просто вспомнилось, вроде песня, но откуда – не пойму. Может, позже разберусь.

– Та-а-ак, – с непонятными интонациями протянул любимый, – и что за текст?

Я пожала плечами и, как смогла, воспроизвела непривычные для произношения звуки. Он выдохнул облачко пара, а изнутри меня заполнило чувство восторга и нежности. Что он там перевел? Шанти пояснил:

– «Сердце мое не может жить без высот… Много ли мне сердец менять?.. Одна я не летаю». Лиса, это наша песня.

Я потрясенно хлопала ресницами, размышляя об услышанном. Хм, откуда бы мне знать драконьи песни? И тут вспышкой пришла догадка – папа! Мама упоминала, что он когда-то пересекался с жителями Верхнего Мира. Впрочем, упоминала она лишь то, что он их не любил, а все остальное мы додумали сами. Но больше предположений не находилось – ведь папа часто пел мне перед сном. Почему-то дракоша, в отличие от меня, слишком обескураженным не выглядел и ни о чем больше не спрашивал.

Я взъерошила челку и поделилась с ним:

– Мне кажется, когда-то давно, еще до моего рождения, отец общался с твоими соплеменниками.

И снова Шанти никак не отреагировал, лишь обронил:

– Все может быть, никто не знает, какими путями поведут нас Высшие Силы. Мы же с тобой встретились.

Не поспоришь. И все равно, казалось, в воздухе витало что-то очень важное, но до поры непостижимое, то, что я не могла пока поймать и внимательно рассмотреть. Оно дразнило и щекотало сознание кажущейся доступностью, ускользая в последний момент.

Спустя некоторое время дракоша добавил:

– Родная, помнишь, в Царстве я говорил, что хочу рассказать тебе одну историю?

Я рассеяно кивнула, высматривая впереди новые островки земли, над которыми мы пролетали. К нам приблизился Шениар, спросил:

– Сразу во дворец Совета? – Шанти подвердил. – Отлично, чего тянуть… э-э-э, – водный покосился на меня, – в общем, раньше сядем, раньше по сусалам получим.

Мы отреагировали хором с дракошей:

– Шее-ен!

– А что? Что я не так сказал? – встопорщился он. – Надейся на лучшее, готовься к худшему.

– Ты прямо кладезь фольклорной мудрости, – проворчал Шанти.

– Что бы вы понимали, – фыркнул оскорбленный в лучших чувствах водный и грациозно взмыл вверх, обдав нас мелкими брызгами.

– Переживает, – тихо произнес любимый, – на свой манер.

Я притихла: чем дальше мы отдалялись от Сирмы, тем больше возвращалась способность трезво оценивать ситуацию, и была она далеко не такой радужной, как ее воспринимало глупое сердце. Пришло время встретиться со своими страхами лицом к лицу. Вскоре на горизонте показался огромный пласт земли и, в отличие от прочих встреченных ранее мелких островков, этот был обжит и заселен настолько, что я даже издалека рассмотрела. Когда мы подлетели ближе, я вновь ахнула, удивляясь схожести представшей картины с пейзажами из снов. Только здесь помимо деревьев, кустарников и прочей зелени расположилось множество домов, сверкающих в лучах яркого солнца.