на кузов грузовика, и он карабкается по моему телу, повторяя поведение Бешенного.

Через несколько секунд его руки на моем горле, глаза расширены и безумны.

Краем глаза я вижу, как Валдис бросается к нему, и я протягиваю руку, чтобы остановить его, одновременно пытаясь разжать его пальцы другой рукой.

Устремляя свой пристальный взгляд прямо на Кадмуса, я даже не вздрагиваю.

— Кадмус, — хриплю я, когда воздух вырывается из моего горла.

— Кадмус!

Его хватка не ослабевает, когда он сжимает мою шею, словно надеется выжать из моего тела каждую каплю воздуха.

Звезды взрываются передо мной, чернота по краям сужает поле моего зрения, и я поднимаю руку, чтобы подать сигнал Валдису.

— Кадмус, пожалуйста!

Схваченный за шею там, где мощный бицепс Валдиса почти душит его, Кадмус отпускает меня, и когда я откатываюсь в сторону, чтобы сделать вдох, я улавливаю тот же блеск в его глазах, который я видела тогда, в палатке. Нечто среднее между ясностью и печалью.

— Кали? — спрашивает он, в то время как Валдис тащит его прочь.

— Подожди. Снова поднимая руку, я кашляю и хриплю, хватая ртом воздух.

Валдис останавливается, его руки сжимаются на горле Кадмуса, когда они вдвоем садятся на корточки напротив меня. Кадмус не сопротивляется и не пытается убежать, вместо этого он хмуро смотрит на меня в ответ, выглядя дезориентированным, как будто он только что проснулся от кошмара.

Когда воздух, наконец, снова наполняет мои легкие, я сажусь вперед, на колени, и смотрю на них обоих.

— Кадмус?

— Я причинил тебе боль. Он отводит свой пристальный взгляд от моего, линии его нахмуренных бровей углубляются.

— Я в порядке. Все в порядке. Я придвигаюсь ближе, и он вздрагивает от Валдиса.

— Кадмус, я хочу знать… Что с тобой случилось в тех туннелях?

Он резко выдыхает и, все еще глядя вниз, качает головой, дергая Валдиса за руку, чтобы высвободиться.

— Кадмус! Резкость моего голоса, кажется, оглушает его, и он переводит взгляд на меня, глаза полны недоумения.

— Что с тобой случилось? Что ты видел?

Он застывает рядом с Валдисом и смотрит куда-то мимо меня, и его взгляд становится пустым, как будто он перенесся обратно в тот самый момент.

— Они спустили меня в вентиляционную шахту. Должно быть, на глубине четырехсот… пятисот футов. Я не знаю наверняка. Воздух стал разрежен. Холоднее. К тому времени, как я достиг дна, я мог поклясться, что попал в зиму. Я отцепил трос и увеличил яркость своего фонаря. По обе стороны от меня были длинные участки темных бетонных туннелей, которые, казалось, тянулись бесконечно.

Возможно, почувствовав спокойствие в его голосе, Валдис отпускает его горло и приседает рядом с ним.

— Я начал идти в одном направлении, когда услышал что-то в другом направлении. Вместо этого я развернулся и направился в ту сторону. Мне казалось, что… что-то наблюдало за мной все это время. Его горло подпрыгивает от сглатывания, в то время как его глаза остаются прикованными к невидимым визуальным образам внутри его головы.

— Я поднял свой фонарик и увидел что-то впереди. Девушку. Я окликнул ее, но она не останавливалась. Я не знаю, как долго я гнался за ней, но каким-то образом я потерял ее.

Его дыхание учащается, брови вздрагивают, как будто паника только на грани.

— Но потом я услышал этот звук. Этот ужасный крик. Поэтому я последовал за ним в… пещеру. Что-то подсказывало мне не заходить внутрь, но я заходил, все глубже и глубже, пока не оказался в комнате, лабиринте туннелей, сделанных из грязи и камня. В центре его были собраны эти… вещи. Его тело дрожит, и я вижу, как ужас в глазах Кадмуса выплескивается наружу, отчего его кожа слегка бледнеет.

— Я всякого насмотрелся в этой дыре. Я наблюдал, как они превращают мужчин в гребаных монстров, но я никогда не видел ничего подобного. У них не было лиц, только рот, но я уверен, что они почувствовали меня там, просто по тому, как они повернулись ко мне, когда я вошел в комнату. Их кожа была призрачно-белой, как у мутантов, но они не были похожи на людей. И поначалу они не нападали. Как будто они хотели, чтобы я увидел, вокруг чего они собрались, потому что некоторые отошли в сторону. И эти крики… эти крики были такими чертовски громкими в моей голове. Я поднял фонарик и увидел… женщину. Прилипшую к стене в каком-то коконе. Покрытую скоплением чего-то, что двигалось. Я бросился к ней, сметая с пути эти безликие твари. Они все еще не напали на меня. И когда я добрался до нее … Клянусь гребаным Богом, она была похожа на тебя.

Его пристальный взгляд поднимается на мой, и я отшатываюсь от этого, холодное, ползучее ощущение поселяется в моей груди.

— По всему ее обнаженному телу были … все эти… маленькие, прозрачные круглые мешочки, собранные вместе. Как яйца. Все прилипли к ее коже. Пульсировали, как будто питались ею. Как будто она поддерживала в них жизнь. И эти безликие твари пожирали их. Он снова сглатывает, с отвращением поджимая губы.

— Я поднял один из них, и внутри него был зародыш. Маленький, неоформленный ребенок без лица. Он был прикреплен к шнуру и каким-то образом двигался, как будто дышал.

Прижав руку ко рту, я качаю головой, от кристаллов льда мой позвоночник становится жестким и холодным.

— Она плакала. Умоляла меня помочь ей. Она потянулась ко мне. Но потом эти безликие существа… как будто они знали, что я был там для чего-то. Что я был там, чтобы что-то у них забрать. Я чувствовал, как они двигаются вокруг меня. Становилось беспокойно. Я чувствовал это на затылке. Он протягивает руку, чтобы почесать затылок, и я замечаю, что он все еще дрожит.

— Я выбежал оттуда. Через те туннели. Я слышал их позади себя. Рычание. Царапанье по цементу. Я знал, что они не позволят мне уйти. Сначала я не мог найти дорогу назад. Я бежал по темным туннелям в поисках веревки. Наконец, я нашел ее. Я зацепился за нее. Когда я посветил фонариком, они все стояли вокруг меня. Их тысячи, набитые в обоих направлениях. Я дернул за веревку, чтобы вернуться наверх, но она не сдвинулась с места. Итак, я подтянулся, и эти твари начали преследовать меня, царапая и вцепляясь в мои ноги и руки, пытаясь стащить меня обратно вместе с ними. Он делает паузу, чтобы потереть один из шрамов на своей руке, и я изучаю его, отмечая неровный характер раны, как будто в его кожу вонзились маленькие иголки.

— Все почернело. Когда я проснулся, Валдис и Титус стояли за дверью.

Глаза полны слез, он опускает взгляд и качает головой.

— Клянусь, она была похожа на тебя. И я оставил ее там. Я, блядь, бросил тебя.

При виде него у меня на глаза наворачиваются слезы, и я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, но он отстраняется от меня.

— Кадмус, я