Но девчонка не послушалась и продолжала рыдать.

Неожиданно голову Бруно озарила гениальная идея.

— Как тебя зовут? — спросил, чтобы хоть как-то её отвлечь.

— Марта… — выдохнула она сквозь горькие всхлипы.

Надо же. Прям как его мать.

— А почему ты прячешься не в своём доме, а пришла в наш сарай? — запоздало удивился он.

— Я хотела взять у вас тыкву… всего одну… простите меня!

— Ну, если одну, то воровством не считается, — улыбнулся он.

Ему понравилась её честность и открытость. Девушка с чистой детской душой. Несчастная, потерянная и одинокая.

— Вытри слёзы и иди за мной, — тоном, не терпящем возражения, сказал Бруно.

— Куда? — слабо пискнула она в ответ.

— В наш дом. Очаг ещё не остыл, тебе нужно согреться. И у нас есть овсяная похлёбка. Вот что тебе сейчас точно нужно.

Марта перестала плакать и изумлённо приоткрыла рот от его слов.

— Да не бойся ты, — уже с досадой на её нерешительность добавил он.

— У нас ты в полной безопасности. Я живу вдвоём с матерью. Пошли, я тебя с ней познакомлю.

Так в доме Бруно появились ещё одна Марта.

Глава 49. Осень в хитрых лисицах

… Её характер оказался намного сильнее характера её супруга. Причём настолько, что бразды правления Белыми Лилиями перешли в её нежные женские ручки.

Похоже, ей вообще не нужен мужчина рядом. Она легко справляется со всем сама.

И всё же, в голове не укладывалось, — Гертруда стала королевой!

Осви это сердило и восхищало одновременно.

Восхищало, потому что не мог не восхищаться ею. Она в самом деле необыкновенная женщина.

Сердило, потому что теперь она казалась ему ещё больше недосягаемой. Управлять целым королевством — не шутки. Но, по слухам, у неё это неплохо получается.

Выходит, ей и без него хорошо. Живёт своей жизнью и про него даже не вспоминает.

А приглашение на праздничный ужин — дружеский жест, не больше. Он не единственный из королей, кому было передано приглашение.

Он не мальчишка, чтобы мчаться по её первому зову полюбоваться её триумфом.

Мария, прибиравшаяся в кабинете Осви в день, когда прибыли послы Белых Лилий, слышала, как её король благодарит за приглашение и отвечает отказом.

— У меня нет времени на длительные морские путешествия, — сказал послам Осви.

Служанка побаивалась своего повелителя. Но иногда на неё нападал приступ отчаянной смелости, и она позволяла себе высказывать собственное мнение на то или иное в его поведении. Делала это как бы между прочим, бурча себе под нос, но, чтобы Осви непременно её услышал. Мария знала, Осви не накажет её за это. Он справедливый и добрый. Поворчит, посмеётся, но иногда к ней и прислушается.

— Если человек захочет кого-то повидать, то любое море ему лужицей покажется, — вот и на этот раз не удержалась она, смахивая невидимую пыль с дверей кабинета.

— Мне показалось, или ты снова меня поучить решила? — строго спросил служанку Осви.

Но она видела, он не злится на неё.

Как же он изменился после отъезда Гертруды и Адель…

Вечно теперь в облаках витает, всё думает о чём-то. И такой грустный… сам отпустил их, и наверно жалеет.

— У меня полно дел, ты же знаешь, — словно оправдываясь перед ней, сказал Осви.

Хочет убедить себя, что правильно поступил, отклонив приглашение Гертруды; догадалась Мария.

Видимо, так до конца жизни и проживёт бирюком в своём замке. Никогда не услышать в нём топота детских ножек и заливистого детского смеха.

А как бы ей хотелось! Она бы навязала малышу кучу разноцветных пёстрых вещичек!

Замок бы ожил, а сердце Осви оттаяло.

— Подходит время осенней стрижки овец. Пора созывать стригалей, для них наступает горячая пора, — говоря это, Осви неожиданно ощутил приступ тоски.

Наверно, так всегда и будет. Дела, дела и ничего, кроме дел.

Нужно проехаться, глядишь, и тоска спадёт.

В этом году особенно холодная осень пришла в их королевство. Он не чувствовал тепла ни от солнечных лучей, всё реже появляющихся из-за пасмурного неба. Ни от камина, возле которого так любил раньше посидеть поздними вечерами. Осви везде было холодно и неуютно.

Проходя в конюшни мимо цветочных клумб, он заметил садовника. Тот укрывал розовые кусты от приближающихся холодов.

Острый запах влажной после полива земли и сладко-пряный аромат увядающих недавно срезанных роз на мгновение вернул его в другой день.

Как-то не верится, что когда-то Гертруда возилась на этих клумбах, пропалывая и поливая розы.

Дни, что она провела в его замке, были лучшими за всю его жизнь. И он не мог с этим поспорить. Сердце замирало каждый раз, когда он встречал её, смотрел в чудесные глаза. Он мог бы в них потонуть, такими бездонными они были. Словно морские зелёные волны. Именно это с ним едва и не произошло, если бы вовремя не спохватился, не опомнился.

Нет, все эти страсти не для него. Из них ничего путного никогда ещё не выходило.

Осви ускорил шаги, желая побыстрее вывести лошадь и пуститься вскачь.

Он будто пытался убежать от себя и своих мыслей.

Куда?

Осви и сам не знал.

Глава 50. Мыс четырех ветров

Он доел корку, поданную ему сердобольным прохожим, и поплотнее запахнулся в свои лохмотья.

Дул холодный ветер, и Артур задумался, где ему искать прибежище на эту ночь.

Идти было некуда.

В доме, где прошло его детство, оставаться было опасно.

… Он чудом выжил тогда. Для чего? Артур не знал. Но предпринимать вторую попытку лишать себя жизни больше не смел.

В ту ночь он не разбился о волны, не утонул. Выбрался на берег, отдышался и задрал голову на тёмный силуэт башни.

Эдгар остался в ней. Когда виски отпустит его из объятий сна, дед поймёт, что Артура больше нет. Наверняка ему будет больно осознать «потерю» любимого внука. Но потом он придёт в себя и выберется с помощью верёвки наружу.

Артур прокрадётся в их дом и дождётся Эдгара. Потом они вместе отправятся в чудесную долину, про которую тот ему рассказывал.

Умереть у него не вышло. Правду говорят: когда не везёт, то во всём сразу. Эта мысль его рассмешила, он улыбнулся, потом на него напал дикий смех. Он громко хохотал, не в силах остановиться. Так, что из глаз потекли слёзы. Ему не было страшно, что кто-то его услышит в чёрной ночи, у стен его недавней узницы. Зачем он выжил? Почему не остался там, в морской пучине? Отсмеявшись