Я, наверное, одержим тобой, Али. Зависим. Все, что я чувствую, определенно нездорово. Без тебя мне трудно есть и спать. Я постоянно думаю о тебе, гадаю, что ты делаешь и с кем ты это делаешь. Знаешь, сколько раз я испытывал искушение выследить тебя и просто украсть?

— Коул…

Он не закончил.

— Ты умная, яростная, храбрая. У тебя есть привычка витать в облаках, твой разум теряется в воспоминаниях. Когда ты любишь, ты любишь всем сердцем. А твое сострадание… Когда Холли Дамфрис пошла на свидание с Чадом Стивенсом, Керри Голдберг… бывшая Чада… на следующий день в школе вылила на Холли бутылку воды. Ты помогла Холли привести себя в порядок, даже поменялась с ней рубашками. Да. Я проверил это. Потом, когда все высмеивали Обри Уилсон за то, что она забеременела, ты предложила устроить ей вечеринку в честь ребенка.

Мои глаза так расширились, что стали похожи на блюдца. Я понятия не имела, что он знал о Холли и Обри, и тот факт, что он знал, что следил за мной… Мои колени грозили подкоситься.

— Что мне с тобой делать? — мягко спросил Коул. Он прижался своим лбом к моему. — Я думал отправить Гэвина обратно в Джорджию, но затем испугался, что случится нечто, что заставит тебя последовать за ним, и я больше тебя не увижу.

— Коул…

— Ты была права, когда назвала меня трусом. Я боюсь будущего, Али. Мне невыносима даже мысль о том, что ты с ним, так как же мне пережить реальность этого?

Мне хотелось обнять его, и именно поэтому я оттолкнула его.

— Ты не веришь мне, когда я говорю, что он не интересует меня в романтическом смысле, и что я никогда не буду им интересоваться. Ты доверяешь видениям больше, чем мне и моим чувствам, а я заслуживаю лучшего.

В его глазах промелькнуло страдание, когда он пробормотал:

— Ты права.

Именно в этот момент, казалось, что-то сломалось внутри него.

Он сел на кровать, уперев локтями в колени, а голову опустил на руки. Коул оставался в таком положении долгое время, просто дыша.

— Ты в порядке? — мягко спросила я.

— Пока нет, но буду. — Он поднял голову, и я увидела решимость в его глазах.

Решимость в чем?

Это немного… напугало меня.

Я повернулась к нему спиной и сказала:

— Кстати, некоторые из твоих друзей недовольны тобой в последнее время. Видимо, ты был очень злым. — Вот. Более безопасная тема.

— Ты хочешь, чтобы я был добрее к ним? — спросил он осторожно.

— Да.

Он выдохнул.

— Тогда я буду добрее.

Так легко?

— Спасибо. — Я потянула его к зеркалу. Затем села, закрыв глаза. — А теперь то, что я хотела тебе показать. Взгляни на мое отражение.

— Хорошо. — Он оставался у меня за спиной, его руки уверенно лежали на моих плечах. — Есть ли что-то конкретное, на что ты хочешь обратить мое внимание?

— Смотри, что происходит, — сказала я и открыла глаза.

З.А. ухмылялась мне, и на ее зубах была кровь.

Моя кровь?

— Что ты видишь? — спросила я Коула, стараясь не ерзать.

Он поднял мои волосы, наклонился и нежно поцеловал изгиб моей шеи. Я напряглась, и его хватка стала сильнее, как и его взгляд; он выпрямился.

— Я вижу тебя.

Меня пробрала опасная дрожь.

— Нет, — сказала я. — Что ты видишь в зеркале?

В зеркале его взгляд встретился с ее. Он нахмурился.

— Я все еще вижу тебя.

Мои брови сдвинулись в замешательстве.

— Ты не видишь черных пятен?

— Нет, — сказал он.

— Пожалуйста. Познакомь нас. — Она усмехнулась, ее голос был низким и жутким. — Возможно, он предпочтет меня.

— Ты слышал это? — спросила я, хватаясь за живот.

— Что слышал?

— Ее.

Наконец, он понял.

— Темная сторона, о которой ты говорила?

Я кивнула.

— Нет.

«Черт возьми». Почему? Он мог видеть и слышать души в любой форме. Мог видеть и слышать Эмму. Почему не З.А. тоже?

В мою дверь сильно постучали.

— Ужин готов, — позвал Гэвин.

Нахмурившись, Коул выпрямился. Я встала, испытывая некоторое облегчение.

— Мы продолжим позже, — сказал он, обещая.

— Ладно. — Уклончиво ответила я.

Мы молча направились на кухню.

Глава 19

Спите, мои дорогие

Гэвин остался на ночь, как и обещал. Но и Коул тоже.

Коул занял диван, а Гэвин устроился на кресле-мешке. Я металась и ворочалась, зная, что они оба там, так близко. Гэвин, возможно, присматривает за мной; Коул, определенно, присматривает за Гэвином. В воздухе витал тестостерон.

Я не могла тайком отправиться на встречу с доктором Бендари… даже несмотря на то, что обещала ему больше не отказываться. Ребята бы поймали меня. Мне оставалось только лежать в постели и думать.

Был ли Гэвин шпионом?

Действовала ли Вероника у нас за спиной?

Работали ли они вместе?

Я… так не думала. По крайней мере, когда я действительно думала об этом, я все еще верила в невиновность Гэвина.

Была ли я права насчет него? Могла ли доверять себе в этом, когда не могла доверять ни в чем другом?

«Ты лучше. Ты ругала Коула за то, что он тебе не доверяет».

Верно.

Ладно, я последую собственному совету, без каких-либо вопросов. Я поверю в Гэвина.

Оставалась Вероника. Должно быть, она работала со шпионом. И, конечно, была большая вероятность того, что ревность повлияла на мое решение. Но что, если это не так?

Но как нам выяснить правду? Было уже слишком поздно пытаться подружиться с ней и узнать получше. Этот корабль уплыл, и шторм уже охватил нас, оставив за бортом. Мне не удастся притворяться, что я передумала. Что бы я ни сделала, она никогда мне не поверит.

Коулу придется присмотреться к ней… или прощупать. Решится ли он продолжить с ней роман? Возможно. Но как далеко он позволит себе зайти с ней? Что именно он должен сделать, чтобы смягчить ее настолько, чтобы поймать ее на месте преступления?

Поцелуи? Ласки?

Секс?

Я не имела права чувствовать себя уязвленной от мысли, что Вероника и он снова вместе. Неважно, по какой причине. Я не имела права расстраиваться. И нам отчаянно нужны были ответы. Но…

Как и каждый раз до этого, мне было больно. Я была расстроена.

Я заставила себя думать о чем-то другом. О чем-то менее болезненном. Например, о З.А. Я фыркнула. В каком мире существо, пытающееся завладеть моим телом, считалось более безопасной темой?

Все просто. В моем.

Были ли у нее слабые места?

В голову мне не пришло ни одного.

К моменту восхода солнца мои