нервы были на взводе. Я вылезла из кровати, приняла душ и надела джинсы и футболку с надписью «Всегда будь собой, если ты не можешь быть Кэт, тогда всегда будь Кэт». Подарок на новоселье от Кэт.

В гостиной я обнаружила, что одеяла, которыми укрывались Гэвин и Коул, сложены, а диванные подушки убраны на место. Парни ушли, и никто не оставил записки.

Коул поспешил к Веронике?

Прикусив щеку, я пошла на кухню.

— Доброе утро, — сказала бабушка, только что доев бутерброд с яичницей.

— Доброе.

— Надеюсь, ты голодна. Коул все это приготовил, а перед уходом наполнил тебе тарелку. — Бабушка подвинула в мою сторону огромную кучу яичницы, бекона и печенья. — Он велел мне передать тебе, чтобы ты съела все до крошки. О, он оставил тебе записку.

Она протянула мне сложенный лист бумаги.

«Не отказывайся от меня так, как я отказался от тебя. Пожалуйста. Я найду способ загладить свою вину перед тобой.

Коул Х».

Он говорил о том, о чем я думала?

Хотела ли я, чтобы он озвучил мои мысли?

Я бы спросила его, но он так и не пришел в школу. Где Коул был? Что делал?

В течение дня я думала о том, чтобы позвонить ему, но потом отказалась от этой идеи. Подумала о том, чтобы написать ему, а потом передумала. К тому времени, когда Кэт подвезла меня до дома, я была в полной неопределенности.

Бабушки дома не оказалось. Я переоделась в рабочую одежду и запихнула в рюкзак самое необходимое. Мое любимое оружие, сменную одежду, мобильный телефон и немного денег, которые откладывала. Мне нравилось быть готовой ко всему. Я надела пальто, шапку и перчатки и вышла из дома.

Воздух был жутко холодным, из моего рта вырывались лёгкие облачка пара. Иней покрывал траву, отчего я несколько раз поскользнулась. Я отправилась вниз по улице, идя быстрым шагом. Пройдя через весь район, оказалась на оживленном перекрестке. Я прошла мимо светофора и магазина и начала дрожать. Кожа на лице горела, как будто я залезла в духовку. Я нахмурилась.

Чувствительность к солнцу была чертой зомби.

Взвизгнули ины. Настороженная, я схватила нож. Незнакомый седан с темными тонированными стеклами припарковался у обочины.

Дверь сзади открылась.

— Садись, — скомандовал доктор Бендари.

Я шагнула к нему и замерла. Если сделаю это, то опоздаю на работу, а может, и вовсе пропущу свою смену. А если пропущу смену не позвонив… он разрешит мне позвонить или пригрозит уехать, если я попытаюсь?.. я могу потерять работу. Но могла ли я упустить такую возможность?

Предвкушение, нервозность и страх наполнили меня одновременно, подстегивая меня всю оставшуюся дорогу. Я запрыгнула в машину, спрятав нож, но держа его наготове. Доктор Бендари отодвинулся, давая мне больше пространства. Еще до того, как я закрыла дверь, машина набрала скорость.

Внутри было тепло, горячий воздух согревал меня, когда я пристегивала ремень безопасности.

Доктор Бендари изучал меня.

— Наконец-то мы встретились, мисс Белл.

— Простите, что не вышла вчера вечером.

— У тебя были гости. Я знаю. — он посмотрел на водителя. — Предупреди меня, если появится хотя бы намек на хвост.

— Да, сэр, — сказал водитель.

— Как вы узнали, где я буду? — потребовала я. — Как вы всегда узнаете об этом?

— Я же говорил тебе, — сказал доктор Бендари, потянувшись за чем-то на полу. — От моего источника.

— Я вооружена, — поспешно бросила я, размахивая ножом. — Не нужно делать резкие движения. Если попытаетесь что-нибудь сделать…

Доктор Бендари выпрямился, ничего не взяв, и, глядя на меня, как на раненое животное, мягко сказал:

— Я слишком нужен тебе, чтобы избавляться от меня, мисс Белл.

— Да? И почему же?

— Я же сказал тебе. У меня есть ответы, которые тебе нужны.

— Если это так, почему вы хотите мне помочь? Кто вы? Какова ваша цель? Ваша конечная цель? К чему секретность? На кого вы работаете? У вас есть кто-то, кто шпионит за моими друзьями? Кто ваш источник, черт возьми? Я хочу знать!

Он потер виски, словно пытался отогнать сильную боль.

— Ты всегда такая любознательная?

— Всегда.

— Это очень раздражает.

— Ну, я в полном отчаянии.

Он хмуро изучал меня с оттенком грусти.

— Еще бы. — вздохнув, он очень медленно потянулся за… чем бы это ни было. Стопка папок. Он положил их себе на колени. — Уверен, что ты будешь не в восторге, узнав это, но я много лет работал на «Анима Индастриз».

Несмотря на то, что я подозревала это, но обнаружила, что мои пальцы крепче сжались на рукояти оружия.

Не отрывая глаз от дороги, водитель вытянул руку, сжимая пистолет, ствол которого был направлен мне в лицо.

— Я дал тебе шанс убрать эту штуку. Ты этого не сделала. Теперь говорю прямо. Если ты сделаешь хоть одно движение против моего шефа, девочка, я тебя прикончу.

— Тихо, тихо, — упрекнул доктор Бендари. — Давайте все успокоимся. Я сказал, что работал на «Аниму», мисс Белл. Если ты не заметила, это в прошедшем времени. С тех пор я покинул компанию. Однако мой источник все еще работает на них, и именно оттуда он получает информацию. Все, что знаю я, знают и они. Очевидно, они внимательно за вами следят.

Я расслабилась, но только слегка, учитывая новые сведения. Я положила нож на бедро.

Водитель опустил пистолет.

— Я все больше расстраивался из-за их… деловой практики, и думаю, ты можешь со мной согласиться, — продолжил доктор Бендари. — В последнее время они использовали больных раком в качестве лабораторных крыс, и я больше не мог этого выносить. Ушел из компании, но, видишь ли, никто с моим допуском не покидает «Аниму» живым.

— Кажется, вы дышите нормально.

— Да, и мне пришлось пойти на радикальные меры, чтобы так и было.

Вполне справедливо.

— Вы знаете Джастина Сильверстоуна?

— Я знаю о нем. Также знаю, что он ведет очень опасную игру, и я не уверен, на чьей он стороне. Он отчитывается «Аниме», но он также подчиняется Коулу Холланду. Так что он либо предает обе стороны, либо играет на стороне одной, и это приведет его к гибели. Из-за этого погибла его сестра-близнец.

— Что? — Жаклин мертва?

Он открыл одну из папок. Я взглянула на страницу… и меня передернуло. На фото оказалась распростертая на траве Жаклин, ее тело было скручено под странным углом и забрызгано кровью. В груди виднелась дыра размером с кулак.

Она мне никогда не нравилась, и я ей никогда не нравилась, но видеть ее тело в таком виде… Внутри меня всколыхнулось сочувствие.