Мальчишка хмуро глянул на меня через плечо, но остановился. Кажется, Спирос и с ним успел провести воспитательную беседу. Иногда я поражаюсь способностям этого вампира! Разве можно одновременно и за своей группой присматривать, и мою на место ставить? Видимо, можно. Наверно, в Спиросе погиб великий педагог. Или не менее великий тиран.

— Ты что-то хотела? — Зак угрюмо посмотрел на меня.

— Да, поговорить. Я никак не могу понять, чего ты добиваешься, противопоставляя себя остальным.

— Они не такие, как я! И хватит лезть мне в душу, все вы одинаковые: сначала добренькими прикидываетесь, а потом предаете! Или, скажешь, не так? Я-то вижу, что ты как минимум дважды стала причиной серьезных происшествий. И оба раза ты предала, не думая о последствиях, а ведь из-за тебя до сих пор страдают невиновные люди. Я вижу темный шлейф боли, тянущийся за тобой, королева! — Последнее слово он почти выплюнул мне в лицо, после чего стремительно покинул аудиторию.

Самое неприятное во всем этом, что я чувствовала истинность его слов. Я никогда не задумывалась о последствиях, я просто действовала, иногда глупо, иногда совершенно безрассудно. И я, кажется, знаю, о каких именно случаях упомянул этот мальчик…

Я задумчиво закусила губу — детская привычка, но я так и не изжила ее. Зак прав во всем — это-то меня и пугает…

Не желая дальше думать о собственных ошибках, я решительно отправилась на кухню. Развлекать своим присутствием за обедом всех собравшихся у меня не было никаких сил, а значит, еще немного обойдутся без моего общества.

Марикай безликой тенью следовал за мной. Отчаянно захотелось закатить истерику и послать его куда подальше, но я усилием воли обуздала свои чувства. Он ни в чем не виноват, разве что в том, что абсолютно не умеет себя вести в моем обществе, но это мелочи. Тем более сейчас мне совершенно не хотелось усугублять собственное эмоциональное состояние — хватит и того, что меня отчитывает какой-то мальчишка. Терпеть нотации еще и в исполнении собственного «щита» не хотелось. Пусть ходит, если ему заняться нечем, мне-то что?

К сожалению, кухня оказалась уже занята. За столом, уставившись в свою тарелку с наваристым рыбным супом, сидела Фидда, и выглядела она настолько одинокой и покинутой, что я не нашла в себе сил просто уйти. Возможно, мы не подруги и вряд ли когда ими станем, но почему бы и не помочь человеку, которому так же хреново, как и тебе?

— Маш, ты не оставишь нас на пару минут? — попросила я, впервые за сегодняшний день обращаясь к своему «щиту».

Фидда на мгновение подняла на нас глаза, но почти сразу же вновь уткнулась в свою тарелку. И что, интересно, у нее произошло? Сомневаюсь, что для нашей кошечки свойственно такое поведение, обычно она куда оптимистичнее смотрит на мир.

Мой телохранитель лишь безразлично пожал плечами и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Какой исполнительный.

«А главное, молчали-ивый!» — протянула Топя, беззастенчиво читая меня как открытую книгу.

Мысленно отмахнувшись от излишне говорливой дракошки, я села напротив Фидды. Мне кажется или она осунулась? Да и вид у нее какой-то нездоровый…

— Фидда, все нормально? — не слишком уверенно спросила я.

— Да-да, не волнуйся, — блекло улыбнулась она. К сожалению, я давно не верю таким вот улыбкам, а тактичности мне всегда не хватало — это вам кто угодно скажет.

— Фидда, я серьезно. Мы, конечно, не подруги, но я могу выслушать все-все, а главное, я гарантирую, что дальше этих стен ничего не уйдет.

Несколько долгих секунд она просто на меня смотрела, а потом тихо-тихо, даже нерешительно спросила:

— Почему тебе так везет? Что к тебе привлекает мужчин?

Я даже опешила от такой постановки вопроса. Ко мне? Мужчин? Она, должно быть, шутит! В данном вопросе мне клинически не везет уже пару лет.

— Это ты сейчас о чем? Фидда, можешь мне не верить, но именно мне — не везет. Два года назад я влюбилась. По-глупому так, сразу — и навсегда. Думаю, ты понимаешь, как это бывает в первый раз. Кажется, что весь мир — один большой праздник и что не существует ничего, кроме вас двоих. — Не знаю, почему я начала этот разговор, даже Ника не была посвящена в подробности той истории. Мне до сих пор было неприятно вспоминать и о предательстве моего «возлюбленного», и о собственной наивной глупости.

— И что случилось?

Я так и не поняла: из вежливости она спросила или ее действительно заинтересовал этот эпизод моей биографии.

— Если коротко — я ошиблась. Если чуть подробнее, то я едва-едва не очутилась в крайне некрасивой ситуации. Человек, в которого я влюбилась, оказался совсем не таким, как я себе представляла. Мне сложно об этом говорить… я еще никому не рассказывала… — Отчего-то вспоминать было трудно. Прошло уже два года, а все равно что-то глубоко внутри откликается болезненным эхом, стоит лишь упомянуть о тех событиях. Я пережила, я справилась, я стала куда сильнее и намного вдумчивее подхожу к собственным эмоциям и чувствам… и да, я стала много циничнее, но другие — увы — в нашем мире не выживают.

— Если не хочешь — не говори. — Фидда безразлично дернула плечом, но все-таки я сумела разглядеть под этой безупречной в своем исполнении маской пока слабый, но искренний интерес. Ну, хоть какой-то отклик. Может, даже разговорить ее получится, а там уже и до решения ее проблемы недалеко.

— Нет, мне давно следовало бы выговориться и забыть, но я привыкла, что в своем окружении никому не могу доверять до конца, — бледно улыбнулась я, невольно переносясь в то время, когда я еще верила людям.

— А мне? Ты мне доверяешь? — От удивления Фидда стала вновь похожа на ту самоуверенную особу, что так меня поразила при первой встрече.

— Я бы очень этого хотела. Ты особенная. Впрочем, как и все в этих стенах. Но в отличие от остальных ты мне чем-то напоминаешь меня саму. А я никогда не боялась смотреться в зеркало. — Давно я не была ни с кем так откровенна, даже Ника — моя маленькая умненькая сестричка — не сумела приблизиться ко мне настолько, чтобы я сама пожелала открыться.

Фидда чуть заметно склонила голову к плечу, не сводя с меня внимательного взгляда. Что творилось в этот момент в ее очаровательной головке — не знаю, но мне хотелось бы верить, что она пришла к тем же выводам. Мы похожи. Не внешне, не характерами и даже не линией поведения, а чем-то гораздо более глубинным. Мировоззрением? Возможно. Мы одинаково воспринимаем эту реальность, ставя акценты на одних и тех же местах. Но в то же время между нами пролегла пропасть, которую никогда не преодолеть, — слишком сильно разнятся традиции наших народов.

Впрочем, иногда на многое можно закрыть глаза.

— Я тоже, — внезапно улыбнулась она. — Я тоже не боюсь смотреть в зеркала, Лика. — Мне сразу стало легче. Как бы там ни было, но долго зацикливаться на неприятностях я не умею. Да и где наша не пропадала? Уж как-нибудь и сама выпутаюсь из всех бед, и другим помогу в меру сил и возможностей.