дорогой? Наша дочь в опасности! — Сёкэн глянула на экран и, наконец, не смогла сдержаться. Слезы потекли по ее щекам.

Император на секунду замер. Один из сильнейших на этой планете людей, и он впадал в ступор, когда его жена плакала. Пусть и было это всего однажды — во время рождения Мики.

Но даже тут Сёкен его выручила.

— Обними меня, болван! — всхлипнула она.

Император быстро оказался рядом и сгреб жену в объятия. Он на секунду замер, а потом начал неуклюже гладить ее по голове.

— Я что-нибудь придумаю, — шептал Мэйдзи. — Обещаю… Люди уже разбираются. Сопровождающий пропал. Как и охранники. Все молчат.

— Неужели у тебя в Пруссии никого нет? Как же посольство? — Сёкэн пыталась найти хоть какую-то ниточку, за которую можно ухватиться и помочь дочери.

— Именно люди из посольства ищут пропавших. Прошло не так много времени.

— У тебя же много друзей! — продолжала императрица. — Позвони им! Позвони кому-нибудь!

Он отстранился от нее и взял за плечи.

— Ты так говоришь, будто только ты переживаешь за нашу дочь! Дорогая, поверь, я делаю все что могу. Я позвонил всем. Использовал все рычаги влияния.

— Пусть ее заберут!

— Ты же понимаешь, что этого недостаточно. Если с ней что-то не так, это может быть связано и с Универсиадой, и с Японией в целом. Но я согласен, ее надо оттуда доставать. Завтра финал, и там она может…

Тут император Мэйдзи осекся и замолчал.

— Что? — не поняла Сёкэн.

Но муж проигнорировал вопрос. Вскочив с дивана, он начал что-то быстро перебирать на столе.

— Дорогой, что случилось? — Сёкэн заволновалась, глядя на мужа.

— Точно! Где это… Блин, где этот номер… А вот…

Императрица подошла к мужу и посмотрела на экран его телефона.

— Адмирал Нахимов? — удивилась она. — Зачем? Он же не в Пруссии?

— Дорогая, — он посмотрел на жену и поцеловал в губы. — Пожалуйста, сядь на диван. Сейчас начнется второй бой.

По телевизору как раз показывали выход очередной пары финалистов. Представители Римской и Российской Империй.

— Алло! Петя, это я… Да… Да, конечно, смотрю… А что с Микой? Все нормально…

Мэйдзи понимал, что разговоры про странное поведение дочери с адмиралом другой страны, мягко сказать, будут лишними, поэтому он немного слукавил.

— Слушай, а дай мне номер Кузнецова?… Что? А, да хочу поздравить. Хорошо, жду.

Он положил трубку и сел в кресло.

— Кузнецов? — удивилась Сёкэн.

— Кузнецов, — кивнул Мэйдзи.

— Доверишь ему эту задачу⁈

— Мне кажется, мы нашли с этим молодым графом общий язык, — император ухмыльнулся. — Может, и получится…

«Итак, на арену выходит вторая пара бойцов! Скоро мы узнаем, кто в завтрашнем поединке выступит против принцессы Мики!» — произнес ведущий в телевизоре.

— Подождем конца, — нервно вертя ручку в руке, сказал император. — Теперь еще и за него болеть…

* * *

Н-да… После поединка с наемниками остался нехороший осадочек. Все же не пристало человеку убивать себе подобных, кто бы что ни говорил. Но если ко мне пришли, чтобы убить, почему я должен их жалеть? Пару раз уже допускал подобную ошибку.

Но от этого настроение не улучшилось. Хотя, например, Есенину это вообще было по боку. Подумаешь, человека убить…

По дороге на арену я успел написать Трофиму о трупах в моей комнате ожидания. Тот ответил, что все порешает. Как именно, я не знал, но уверен, что все будет хорошо. Еще я попросил сообщить об этом Звездочету.

Подключать ли к делу куратора? В таком случае появилась бы куча вопросов, начались разбирательства и прочий геморрой. Оно мне надо? Вот и Лора говорила, что лучше не привлекать лишние глаза и уши.

— Как думаешь, кто это был? — спросила она, пока мы поднимались на арену. Лора не то чтобы спрашивала, а давала мне пищу для размышлений.

— Да блин, кто угодно! Однако похоже на сахалинских приятелей. Надо уже что-то с ними делать, а то слишком фривольно они себя чувствуют на своем островке!

— А если не они, то кто? Музыканты, вроде как, мертвы или пропали… Трубецкой? Кто-то из института?

— Может, Захар? Помню, в Японии его неплохо измотало?

Улики с трупов оказались крохами. Никаких следов заказчика, только «чистое» оружие, и все. Действовали профи.

Но теперь надо сконцентрироваться на сопернике. Все же Юлий считается фаворитом.

На платформе он кивнул мне в знак приветствия и пожал руку. На нем были классические римские доспехи, которые я часто видел по телевизору. Хотя его вариант более соответствовал современным требованиям.

На панцире красовались два коня. Наверное, символ его рода. За спиной круглый щит, а на поясе меч. Сам по себе Юлий отличался крепким телосложением. Видно, что человек прошел множество боев.

По доспехам иногда блуждали энергетические всплески. Лора проанализировала их и сообщила, что, продав такие шмотки, можно построить настоящий замок и жить припеваючи.

Однако мой костюм от Толстого тоже не из дешевых, и ему я всецело доверял. Поверх него лежали детальки Болванчика, создавая своеобразный экзоскелет. Оба меча парили сбоку от меня. Все же удобную функцию встроил Толстой, когда оружие может не касаться владельца.

Мы поднялись на арену, и публика одарила нас овациями. И если я направился к судье Гансу, то Юлий, широко расставив руки, прошел поближе к зрителям.

— Хех, позер, — фыркнула Лора. — Хотя в древности от настроения публики зависела жизнь гладиатора.

— Но разве он не военачальник? — удивился я, вспоминая историю боев в Древнем Риме.

— Военачальник, — подтвердила Лора. — Но кто его знает, что у них в Империи осталось от традиционного образа жизни. Я так глубоко не изучала эту страну.