– Кэтрин! – Виконт внезапно охрип. Она же наконец-то посмотрела ему в глаза. – Вы сказали “нет”. Вы не виноваты.

Она снова потупилась.

– Он подбирался к вашим деньгам? – спросил виконт, хотя ответ и без того был очевиден. – Почему вы не вышли за него, Кэтрин? Отец запретил вам?

Она горько рассмеялась:

– Я не захотела. Да, не захотела. Я бы предпочла умереть. Он, конечно, не делал тайны из того, что произошло, или, вернее, из того, что произошло с его точки зрения. Он хотел сделать так, чтобы у меня не было выхода.

Обесчещена. Обесчещена раз и навсегда. Как хватило у нее мужества не сделать то, что она была обречена сделать?

– И тогда, – проговорил он, – вас отправили в Боудли, чтобы вы прожили там всю жизнь под вымышленным именем, притворяясь вдовой?

Она ответила не сразу.

– Да, – сказала наконец.

– Кто это был? – прошептал виконт. Его охватила чудовищная ярость.

Она медленно покачала головой.

Он все равно узнает. Она скажет. Он найдет этого мерзавца и убьет его.

– Кэтрин!

И тут его осенило. Она не любила ни одного из них – ни того, с кем почти обручилась, ни того, кто ее изнасиловал. Она приехала в Лондон, ей очень хотелось провести там сезон – значит, дома у нее тоже никого не было. Черт побери, кто же такой Брюс?

Кэтрин не отвечала. Она сидела, запрокинув голову, закрыв глаза.

– Кэтрин, кто такой Брюс?

Тогда она посмотрела на него. Сначала во взгляде ее была пустота, а потом в нем появилась такая боль, что у "виконта перехватило дыхание. Она раскрыла рот, намереваясь что-то сказать, однако промолчала. Собравшись с духом, все же заговорила:

– Это был мой сын. – В голосе ее звучало отчаяние. – Плод этой... мерзости. Он родился на месяц раньше срока. И прожил три часа. Все говорили, что это очень хорошо... что он умер. Счастье для меня и для него. Но это было мое дитя. Мой сын. И он не был ни в чем виноват. Брюс умер у меня на руках.

Боже! Он словно врос в кресло. Словно окаменел.

– Ну вот… – Виконт не знал, сколько времени они молчали. Голос ее казался совершенно безжизненным. – Все это я должна была рассказать вам до того, как мы обвенчались. Вы должны были настоять на том, чтобы я все вам рассказала. Вы женились на женщине, обесчещенной дважды, милорд. Я не вышла за него замуж, даже когда стало известно, что я в положении. Меня отослали в Бристоль, к тетке. Но она не хотела, чтобы я жила у нее, и я не хотела жить там, потому что со мной обращались так, будто я до того порочна, что не заслуживаю даже виселицы. Поэтому я придумала, как мне жить дальше, чтобы избавить семью от своего присутствия, которое их так смущало. Я решила начать жизнь заново. Даже Боудли выбрала сама.

Виконт лихорадочно размышлял. Да, верно, Кена отправили в Англию шесть, а не пять лет назад.

– Кэтрин, – спросил он, – кто это был? Но она снова покачала головой.

– Оставьте, – сказала она. – Пусть это пройдет. Я поступила так, чтобы не сойти с ума.

– Кто это был? – Виконт поймал себя на том, что именно таким голосом говорил в те годы, когда был кавалерийским офицером. Услышав его голос, все подчинялись мгновенно. Она снова посмотрела на него. – Вы скажете мне, кто это был.

– Да, – отозвалась она. – Я должна сказать. Сэр Ховард Коупли.

Виконт похолодел. Ему казалось, он вот-вот лишится чувств. Неужели возможны такие чудовищные совпадения? Тут ему вспомнился разговор с Дафной, который состоялся не так давно. Коупли был известным охотником за приданым. Он был замешан в нескольких скандалах и даже дважды участвовал в дуэли. Почему-то – но так случается сплошь и рядом – высшее общество еще не отвернулось от него окончательно.

К тому времени, когда его помолвка была расторгнута, лорд Роули уже знал о Коупли все. Воспоминания об этом странным образом переплетались с событиями, связанными с Ватерлоо. Он слышал имена еще нескольких молодых леди, чья репутация была запятнана Ховардом Коупли. Помнит ли он теперь эти имена? Было ли среди них имя Кэтрин? Может ли он вспомнить? Дочь Пакстона. На которой Коупли по каким-то причинам не удалось жениться, хотя она и носила его ребенка;

Может быть, он сейчас выдумывает эти воспоминания? Или действительно они существуют глубоко в подсознании? Дочь Пакстона.

Кэтрин встала, Тоби тоже вскочил и вилял хвостом.

– Я иду спать, – проговорила она, не глядя на него. – Я очень устала. Спокойной ночи.

Тоби потрусил следом за хозяйкой. Виконт долго просидел в гостиной, но в конце концов поднялся и побрел в свою спальню, прихватив с собой свечу.

Она спала крепко, без сновидений. Проснулась же рано, удивляясь, что вообще сумела уснуть. Он не пришел к ней – впервые с тех пор, как они приехали в Стрэттон.

Это конец, без сомнения. Кэтрин отнеслась к этому совершенно спокойно. Ей казалось, что она всегда знала: в один прекрасный день она все ему расскажет либо он сам все узнает. И поскольку она знала это, то должна была знать и другое: это конец.

И не стоит обременять себя сознанием своей вины – ведь виконт знал, что у нее есть тайны. Он мог бы настоять, чтобы она раскрыла ему эти тайны в тот день, когда они с Дафной пришли в ее коттедж.

Ну что же, теперь он знает, что женился на женщине, которая никогда не сможет больше появиться в порядочном обществе.

Она не впадала в отчаяние, просто знала: это конец. Но ничего особенного не произошло. Она жила одна пять лет и даже была счастлива. Другое дело, если бы она любила его, – Кэтрин упрямо отказывалась вспомнить то, в чем призналась себе еще накануне вечером, перед тем как рассказала мужу свою историю.

Сегодня она спустится вниз попозже. Конечно, ей придется с ним встретиться, но пусть это произойдет не за завтраком. Ведь его друзья тоже могут оказаться за столом. Кэтрин повернулась на бок и заставила себя снова уснуть.

Проснулась она через час, опять удивившись, что ей удалось заснуть. Кажется, она освободилась от бремени, избавилась, от внутреннего напряжения.

Она вошла в комнату, где они обычно завтракали. И с облегчением вздохнула, увидев, что там никого нет – дворецкий сообщил, что его светлость и гости отправились на верховую прогулку. Хорошо бы они не возвращались все утро. После ленча у нее намечено три визита. Конечно, остается еще ленч. Но возможно, он пройдет так же, как вчерашние трапезы. Его друзья любят поболтать и посмеяться. А может, они стараются загладить неловкость, возникшую из-за открытия лорда Хэверфорда? Наверное, стараются.

Но ей не повезло – вопреки всем ее надеждам. Вернувшись наверх после переговоров с кухаркой – Кэтрин занималась этим каждое утро, – она обнаружила всех четверых джентльменов в холле. Они только что вернулись с верховой прогулки. Граф Хэверфорд подошел к ней и, взяв ее за обе руки, склонился над ними.