Но так как Чернова все не было, она тихо сказала:

— Я же обещала, что перепишу все, что было оформлено на меня. На кого скажете, до последней бумажки!

— Да неужели? — ухмыльнулся Хохлатов. — Только перед тем, как подписывать, эти бумажки еще вытащить надо. Из сейфа. А без ключа этого не сделать. Или хозяину при ключах, или шиш вам всем! Хороший ящик нам твой папаша подсунул! Теперь небось, потешается с того света.

— Отца не трогай! — вспыхнула Таня.

— Да мне вообще вся ваша семейка будет пофиг после того, как мы свои доли получим. Вам с Чернью из общего котла только пятая часть полагалась. Поэтому повторю вопрос: где ключ от ящика? Ну, и про наличку отдельная тема.

— Борь… — Таня беспомощно взглянула на него. — Я честно этого не знаю. Не знаю! — крикнула она, закрывая лицо руками.

— Значит, знаешь ты, потому что вас тут только двое, — обратился Хохлатов к Смолякову, сделав Виктору знак. Тот подошел к Борьке. Краб сделал то же самое без всякого приглашения, и его взгляд, который перехватил Смоляков, ему совсем не понравился. Холодный, оценивающий, выжидающий. Не так смотрит человек, у которого есть желание расквитаться за прошлую встречу. Нет, так обычно смотрит тот, кто ждет удобного момента, чтобы действовать наверняка, устранив цель одним ударом. Борьке сразу вспомнилась беспорядочная стрельба по кустам под Черемихино. Но сейчас Краб не выглядел психопатом. Так не пытался ли он и тогда просто пристрелить Борьку, заткнуть ему рот, пока Хохлатов не начал задавать свои вопросы? Значит, сейчас, когда этот горе-юрист все-таки получил такую возможность, надо быть вдвойне осторожным! Никаких резких движений, никаких поводов, которыми Краб мог бы потом оправдать свой внезапный выпад перед подельниками… или, скорее, перед ничего не подозревающими конкурентами.

— Встать! — скомандовал Витюха.

Прежде чем выполнить это требование, Смоляков снова бросил оценивающий взгляд на Краба. Тот сейчас вообще смотрел не на Борьку, а в окно, выходящее на главный двор… но с таким видом, как будто ждал малейшего повода развернуться, переключив свое внимание на пленника. Не желая давать ему удобного предлога, Борька попытался подняться и тут же рухнул обратно на стул, выдавив из себя:

— Мне хреново! У меня ребра сломаны.

— Ну, тогда приляг! — Витюха издевательски усмехнулся и пинком выбил стул из-под Борьки, заставив упасть.

— Ну просил же: потише, а то ребенка разбудите! — процедил Смоляков, с трудом поднимаясь. Выпрямляться до конца не стал, так и привалился к стенке в полусогнутом состоянии.

— Значит, сам не напрашивайся, — ответил Витек. — Некогда с тобой долго базарить.

— Чтобы сэкономить время и нервы, давай реально смотреть на вещи, — обращаясь к Борьке, вступил в разговор Хохлатов. — Помощи тебе неоткуда ждать, со здоровьем у тебя сейчас тоже не очень. Так что у тебя только два выхода из этого дома. Первый — ты отдаешь все, что и так не твое, и расстаемся по-скорому. Даже бить тебя сильно не будем за все те проблемы, которые ты нам создал. Останешься без незаконно нажитого бабла, но живой и здоровый. Второй выход: ты упорно цепляешься за бабло, но даже не надейся, что оно тебе будет в радость. Убивать не станем, чтобы статью не утяжелять, но и без этого сможем сделать так, что ты им не сможешь пользоваться. Разве что красивую сиделку себе наймешь, после того как тебе все, что можно, переломают. Ведь если мы сейчас сами ничего от тебя не добьемся, то дальше по этапу передадим. И еще вопрос, выживешь ты после этого или нет. За мной стоят очень серьезные люди, они никому кидалова не простят. Так что мы наши доли по-любому получим, а с Чернью и с Танькой уже сам разбирайся. Может, там тебе что и обломится, но это уже ваши дела. А пока думай быстро, что выбираешь. Думай, пока еще по-хорошему спрашивают.

— Да уж… непростое решение, — Смоляков обвел взглядом всех троих стоящих перед ним неприятелей, потом взглянул на женщину, затравленно сжавшуюся на стуле. — Танюш, ну а ты что скажешь?

— Я не знаю, Борь, — выдохнула она дрожащим голосом, и саму ее трясло. — Что я могу сказать?!

— Ну что же, — медленно произнес Борис, оценивая диспозицию противника. — Денег в мире много, а здоровье одно. Поэтому… раз уж так сложилось… будем говорить начистоту. Первое, про что вы спрашивали, это про ключ… — он перевел взгляд на столешницу.

— Боря! — ахнула Таня. — Ты… ты… — Так и не сумев досказать свою мысль, она вдруг вскрикнула, с ужасом глядя через окно на главный двор. — Ой, что это?!

Борька тоже не удержался, бросил туда быстрый взгляд. И увидел, как во дворе, в районе сарая, пляшут и разрастаются неуверенные пока огненные языки. Он быстро заставил себя оторваться от этого зрелища. И вовремя! Потому что Краб тоже не проявил особого интереса к начинающемуся пожару. Пока Витек, Хохлатов и даже Таня подались к окну, Краб метнулся к Борьке, метя ему в бок заточкой. И если бы Смоляков действительно был бы таким больным и неповоротливым, каким старался выглядеть, то для него все было бы на этом закончено. Но, неожиданно для Краба, Смоляков быстро перехватил его за руку и провел контрприем, с силой швырнув на пол. Действовал он предельно жестко, чтоб наверняка. Хрустнул резко вывернутый плечевой сустав, заставив Краба коротко взвыть, выпавшая заточка звякнула об пол, и Борька успел отшвырнуть ее подальше ногой, прежде чем на него накинется Витюха. Тот не стал бы разбираться, кто напал первым, а кто защищался. Краб подлил масла в огонь, когда, прижимая вывихнутую руку и пытаясь подняться с пола, прорычал с подвыванием:

— Я же говорил, что не зря Витюху взяли! К этому только спиной повернись!

— Ну, все! — Витюха нацелился на Борьку, сжав кулаки и наклонив голову, как разозленный бык. Но Хохлатов схватил его за рукав и в панике заорал:

— Тише! Сейчас тут будет толпа! Все соседи сбегутся на огонь!

— Не ори! Ночь на дворе, спят соседи, — Витюха вырвал свой рукав у паникера из пальцев. — А огонь можно и потушить, пока он еще не разгорелся! Сидите тихо и не показывайтесь, я только пару ведер плесну, — он ринулся к дверям.

— Стой! — рявкнул Краб. — Ты в своем уме?! Куда ты меня одного на этого оставляешь?

— На этого? — Витюха притормозил, снова развернулся к Борьке. — А мы ему сейчас быстренько руку сломаем, и вы станете с ним на равных.

Не разделяя слова и действия, он метнулся к Смолякову, уже прицельно метя ему кулаком именно в больной бок. Борька