До меня доходит смысл его слов. Денис делает движение бровями и подмигивает мне.

— Убирайся, — говорю я беззвучно.

— Удачи.

Гончаров кивает, разворачивается и уходит.

Дверь хлопает негромко, но при этом оглушает. Я ладони к ушам прижимаю и на корточки опускаюсь, а потом и вовсе на пол плюхаюсь. Силы оставляют, Денис словно унёс с собой их остатки.

Он ушёл, и стало вдруг тихо. И холодно.

Я зябко потираю плечи. Мы постоянно ссорились, он часто уходил, чтобы остыть. При этом оба знали, что вернётся. Всегда. Это ощущение принадлежности ему и защищённости сидело внутри чуть ли не с первой встречи.

Сегодня оно исчезло.

Я подарок его прощальный в руке сжимаю. Потом на ноги вскакиваю и бегу в комнату. Достаю шкатулку. Пальцы не слушаются, пока пытаюсь вытряхнуть из чёрного шёлкового пакетика вторую серьгу. Всё хотела её выбросить, но почему-то откладывала. Что-то не давало будто.

Две серёжки на ладони — один комплект, никаких сомнений. Сжимаю крепко-крепко, изо всех сил! Пока больно не становится. Так сильно больно... Он лгал мне. Всё это время!

Лгал!

Я размахиваюсь и, ведомая порывом, швыряю их в стену.

Утром просыпаться не хочется. Я будильник выключаю и некоторое время на кровати лежу. Ночью ворочалась долго, совсем сна не было. Одну подушку между ног зажала, вторую обнимала. В итоге, по ощущениям, уснула полчаса назад и нисколько не отдохнула.

Связалась с невыносимым спесивым пацаном на свою голову! Эти отношения давно пора было прекратить. Да что там, их и не следовало начинать! Потрахаться с симпатичным дембелем после клуба — почему нет? Но зачем его тащить в свою жизнь?

Меня все отговаривали, а я... сначала скрывала отношения, а потом бросилась в них с головой. Поступила бездумно.

Я... правильно сделала, что отпустила его. Не побежала следом и не продлила агонию, которую мы зачем-то называли громким словом «любовь».

Я... теперь снова свободна и самой себе предоставлена.

Я... пишу сообщение Аркадию, что заболела, и впервые в жизни выключаю сотовый. Не выхожу на работу. Наверное, фирма к вечеру развалится без моего присутствия, но я делаю это, потому что просто не могу встать с потели. Правильное решение — вещь тяжёлая, оно плитой каменной на меня вдруг навалилось. Я, как сумасшедшая, навстречу плите этой ледяной руки раскинула и стояла ждала. Она на меня ахнулась и размазала.

Пздц. Кажется, мне теперь вместе с ней, глыбой этой, по жизни идти придётся. Хвастаться своей правильностью. Красивой плитой. Только вот не мраморной ли?

О чём я вообще думала, когда с ним связывалась?

Я закрываю глаза, и мне снится поезд. Даже слышу, клянусь, как колеса стучат по рельсам. Мы с Денисом будто едем вместе на концерт или ещё куда-то. Пункт назначения во сне кажется неважным. Я на верхней полке уснуть пытаюсь, но не выходит никак. Поэтому вниз спускаюсь.

Денис не спит. Полусидит на своей полке и в телефон пялится. Поднимает глаза и, увидев меня, смотрит вопросительно. А у меня всё в порядке. И вообще хорошо, отлично даже. И сон у меня будто есть, и настроение приподнятое, и даже поезд не смущает. Я вниз спустилась просто оттого, что соскучилась по нему.

Дэн руку приподнимает, приглашая, и я к нему тут же укладываюсь. Под мышкой удобно размещаюсь и в шею его утыкаюсь, чувствуя, как он за одеялом тянется и укутывает нас обоих. Денис в наушниках, смотрит какой-то документальный фильм про спецназ, хмурится. Полностью поглощён сюжетом и напряжён слегка, будто сам сражается. Я взгляд на экран бросаю — там страшное что-то. И мне не хочется в это погружаться, поэтому я нежно целую его в шею.

Денис машинально меня поглаживает. Мы лежим, едем. Колёса стучат по рельсам. Вокруг темно, попутчики спят.

И я тоже дремлю, уткнувшись в его шею носом. Обнимая без всякой причины. Лишь потому, что он мой и мне можно. И не мешаю ему совершенно. Он тоже обнимает меня, как будто это само собой, словно не может иначе. Рад мне даже на узкой полке в поезде, даже когда смотрит что-то страшное о том, как люди умирают. А внутри меня спокойно и мирно. И впереди нас ждёт праздник и концерт. И вообще всё хорошо у нас. Просто и уютно. И ничего больше не нужно.

Так было. Это не фантазии. Кусочек из прошлого.

Я просыпаюсь ближе к обеду, в слезах. Сколько ни пыталась вчера — плакать не вышло, а во сне, видимо, не выдержала и позволила себе. Вытираю щёки.

А потом обратно уснуть пытаюсь, чтобы опять там оказаться. Не здесь, в своей шикарной квартирке, а там, в поезде. На узкой неудобной полке. И чтобы ноги затекли. И чтобы он лежал рядом и дышал мерно.

Но уснуть больше не удаётся. Вероятно, это была разовая акция. Аттракцион, устроенный организмом. Фух — вздох, и на качелях резко вверх. А потом не вниз и даже не солнышком по кругу. Потом свет вырубили и аттракцион закончился.

Я смотрю на выключенный телефон, поднимаюсь и иду умываться. Одеваюсь и выхожу на улицу, сажусь за руль и еду за город. На заправке беру бутерброд и кофе.

Долго гуляю на смотровой одна. Будний день, больше никого нет вокруг. В какой-то момент я даже начинаю улыбаться. Боже, с ним даже расставаться просто и понятно! Не хочется себя обвинять и ранить. Не хочется презирать себя, ненавидеть, да и его не получается. После расставания с ним горько и грустно, но при этом у нашего разрыва очевидные причины. Самый простой парень на свете. Самый обычный. Самый-самый.

Домой я возвращаюсь вечером и лишь после душа включаю сотовый. Пусто. Ни пропущенных, ни сообщений. Кажется, фирма не развалилась. У всех был обычный день. Свои дела. Своя жизнь.

Вокруг вдруг становится тихо, как в вакууме. В бескрайнем космосе.

Про Вселенную и космос так много сочиняют красивых стихов, но я не разделяю общих восторгов. Денис никогда не казался далёким и совершенным. Он простой, близкий и очень тёплый. Очень-очень. Руку протяни — рядышком. В нём нет загадки, в его шкафах пусто, никаких скелетов. Бесяче понятный и предсказуемый. Бесячий в своей настойчивости. Невыносимый в отсутствии.

Следующим утром я встаю по будильнику и иду умываться, но вдруг ахаю от боли! Наступила на что-то спросонья, оно больно в ногу впилось. Я приседаю и осматриваю крошечную ранку.

Оказывается, я серёжку нашла таким вот жестоким способом. Надо же. Ту самую! Точно, я же их с психу в стену швырнула, как истеричка. Красивая серёжка. Что я подумала, когда увидела её? Вот бы мне такие подарили...

А потом на меня что-то находит словно. В жар кидает, я вздрагиваю и на четвереньки встаю. Начинаю шарить пальцами по пушистому ковру в поисках второй серьги.

Раз одна нашлась, значит, где-то здесь должна быть и вторая.

Где же она?