– Вы хотите сказать, что… – нерешительно начал Сайнес.

– Именно, уважаемый Виталий Васильевич, именно. Этонеобходимо сделать, и как можно быстрее. Только после этого мы сможемчувствовать себя относительно спокойно.

– Но мне больше не к кому обратиться, у человека, которыймне помог, большое горе, у него погиб единственный внук, я не могу сейчас еготрогать.

– Сантименты! – жестко оборвал его хозяинособняка. – Сопли на глюкозе. Внук внуком, а дело есть дело. Вы сегодняпожалеете его, а завтра кто пожалеет вас? Уж не он, это я вам гарантирую. Вэтой стае законы волчьи. Все, Виталий Васильевич, разговор окончен. Действуйте.И не тяните.

Наконец Кира нашла в себе силы подняться со скамейки. Онадаже не заметила, как просидела на бульваре почти три часа. «Как быстропроходит день, – тоскливо подумала она. – Вот и утро среды наступит –оглянуться не успею. Надо что-то делать. Но что?»

Она хотела позвонить либо Каменской, либо генералуЗаточному. Они могли ей помочь, они наверняка знают, как это сделать, как ейвыпутаться из того капкана, в который она сама себя загнала. Но почти сразуКира сообразила, что такой серьезный и опасный разговор вести по телефонунельзя, а встречаться с ними – рискованно. Оставался Русанов, единственныйчеловек, встречаться с которым она не опасалась, потому что он был другомДмитрия, и, следовательно, ничего страшного не произойдет, даже если онвыследит ее после встречи и узнает, где скрывается Платонов. Да, решила она,нужно позвонить Сергею. Остается только он.

Она медленно побрела вдоль бульвара, мысленно составляяначало разговора. На ее пути то и дело попадались телефонные будки, но онапроходила мимо. Кира помнила, что в двух кварталах отсюда, возле кинотеатра,находится телефон-автомат, с которого она уже однажды звонила Русанову. Этопоказалось ей обнадеживающей приметой. Она позвонит именно с этого телефона,пусть он снова принесет ей удачу.

Войдя в телефонную будку, она достала из сумки кошелек ипринялась искать жетон для автомата. Окинула взглядом исписанную номерамителефонов стену, улыбнулась про себя, снова прочитав выполненную затейливойвязью фразу: «Лена, я умираю без тебя, почему ты не подходишь к телефону?» Впрошлый раз она тоже смотрела на эту фразу и улыбалась. Чуть выше, она помнила,должен быть записан телефон какой-то дамы с экзотическим именем. Да, так оно иесть, синим фломастером на светлом пластике выведено: Сауле Мухамедияровна, 214-10-30…

Острая боль пронзила Киру, словно ей в горло воткнули тонкийраскаленный железный прут и протолкнули до самых бедер. Она вспомнила. Ипоняла, почему после того звонка Русанову чувствовала себя неуютно, испытывалакакое-то смутное беспокойство, которое даже Дима не смог не заметить. Она тогдасказала Платонову, что ей кажется, будто она сделала что-то не так, а он ееуспокаивал, говорил, что это нормальное ощущение человека, который впервыеделает непривычное для него дело.

Тогда она должна была сказать Русанову: «Вы должны не забытьтри раза по тридцать плюс десять». Начав фразу, она уперлась взглядом взаписанный синим фломастером телефон 214-10-30 и машинально сказала: «Вы должныне забыть три раза по десять плюс тридцать». Ей казалось, что она и сейчасслышит свой голос, произносящий неправильные цифры. Но ведь смысл сказанногосостоял в том, что документы лежат не в двадцать седьмой, а в сто двадцатьседьмой ячейке. А три раза по десять плюс тридцать – это не сто, а толькошестьдесят. Значит, Русанов должен был искать документы в ячейке номер 87. Какже получилось, что он их нашел там, куда Кира их положила? Ведь в тот же деньвечером он подтвердил, что забрал документы в камере хранения.

Выходит, он с самого начала знал, где они. Потому что послепервого ее звонка послал на вокзал людей, которые ее выследили и видели, кудаона положила документы. Она могла бы сказать ему какие угодно цифры, она моглабы даже перепутать вокзал, но он все равно получил бы конверт с бумагами.Потому что они ему нужны. И потому, что он вовсе не играет в одной команде сДмитрием. Он ему не доверяет. Они не друзья, а противники. А Дима так веритему…

Кира быстро вышла из будки и зашагала к метро. Ей нужнодомой. Ей нужно увидеть Диму, сказать ему обо всем, сказать, что он ошибся всвоем друге, что тот предал его. Что все гораздо хуже, чем они предполагали,потому что Киру скорее всего выследили уже тогда, неделю назад, и теперь в ихквартиру хотят подослать наемного убийцу…

Нет, этого говорить нельзя. Про убийцу она знать не может.Но все равно, про Русанова она скажет обязательно.

Впервые за много лет ее захлестнула волна сочувствия инежности. Кира Левченко никогда никого не любила, кроме своего бывшего мужа,она была для этого слишком холодна и невозмутима. Она испытывала интерес кнекоторым мужчинам, позволяла им ухаживать за собой, спала с ними, с трудомсдерживая откровенную скуку, но никто из них не будил в ней теплых чувств,никто не заставлял тосковать по себе и с нетерпением ждать следующего свидания.А сегодня, поняв, что не может убить Платонова, она внезапно поняла, что успелапривязаться к нему, что он ей не безразличен, что она заигралась в придуманнуюею же игру, сделав Дмитрия источником необычных острых ощущений, подпитывающихее азарт, а в результате оказалась в роли матери, опекающей и оберегающейсвоего ребенка, помогающей ему выбраться из сложной и опасной ситуации.

Она шла все быстрее и быстрее и под конец чуть не бежала поэскалатору. Если она не придумает, как спастись самой и спасти Дмитрия, если онаничего не придумает до утра среды, к вечеру их обоих все равно убьют. Ихфамилии и адрес известны, ничего сложного. Жить им обоим осталось двое споловиной суток. Жить. Жить…

Андрей Чернышев появился, ведя на поводке огромного Кирилла– свою любимую овчарку, в родословной у которой было записано длинное итруднопроизносимое имя, имеющее, однако, буквы «к» и «р», что и позволило еехозяину поступиться правилами и назвать собаку человеческим именем.

– Ты мне пса загубишь, – начал он прямо спорога. – Хорошая собака должна есть только у себя дома и только из своеймиски. Миску я привез с собой.

– А расписания ты привез? – спросила Настя, ласковопоглаживая Кирилла по шее. Пес вообще-то не был особо приветливым, но Настю ксебе подпускал на правах старой знакомой. Во-первых, однажды, уводя ее с линииогня при задержании опасного преступника, Кирилл заставил ее со всего размахуударить плечом в незапертую железную дверь, в результате чего Настя упала,разбила коленку и сломала каблук, а пес еще долго чувствовал себя виноватым.Во-вторых, когда полтора года назад преступники запугивали Настю тем, что у нихесть ключи от ее квартиры, Кирилл провел с ней целую ночь, не только охраняя,но и успокаивая. А рано утром Андрей Чернышев сменил замок в ее двери и увез собаку.

– Привез. На, держи, – Андрей протянул ей девятьтоненьких книжечек. – Может, объяснишь, что у тебя за пожар?