Руководство операциями в районе Мааса сначала велось непосредственно штабом фронта кронпринца. С расширением операции, однако, появилась необходимость разгрузить эту инстанцию. Поэтому в марте под общим руководством того же фронта командование правым берегом перешло в руки генерала от инфантерии фон Мудра при начальнике штаба майоре Кевише, между тем как командование левым берегом принял на себя генерал от артиллерии фон Галльвиц (начальник штаба полковник Бернгард Бронзарт фон Шеллендорф), командовавший в Македонии 11-й армией и сдавший ее генерал-лейтенанту фон Винклеру. В апреле генерала фон Мудра сменил генерал от инфантерии фон Лохов (начальник штаба майор Ветцель[195]), а в июле генерала фон Галльвица сменил генерал-лейтенант фон Франсуа (начальник штаба майор фон Павельш).

Если раньше было упомянуто, что в борьбе на западном участке в атаках наступило временное затишье, то это не значит, что здесь в действительности стало тихо. Борьба продолжала бушевать без перерыва здесь, как и на восточном берегу. Французы не забывали питать ее почти беспрерывными контратаками; артиллерийское состязание было в непрерывном ходу. Небольшие поиски обороняющегося часто завершались большими вылазками с силами, далеко превосходящими силы атакующего. Так, например, 22 и 23 мая в районе Дуомона был произведен особенно решительный удар, который некоторое время угрожал форту.

С немецкой стороны ограничивались обычно тем, что отгоняли врага восвояси с окровавленной головой, отбивали у него те небольшие завоевания, которые он успевал то там, то здесь, сделать, и достигали небольших улучшений в позициях, где таковые были нужны. И, несмотря на это, такая борьба без видимых и для каждого человека на фронте осязательных результатов, налагала на боеспособность войск тягчайшее испытание, какое только можно себе представить.

Оно за самыми небольшими исключениями было блистательно выдержано. Противник нигде не достиг длительных выгод; ни в одном пункте он не мог освободиться от немецкого нажима. Наоборот, он нес тяжелые потери. За последними тщательно следили и непрерывно сравнивали с нашими, к сожалению, также не легкими жертвами. В результате соотношение потерь сводилось, приблизительно, к 2,5:1, то есть на двух немцев, выводимых из строя, приходилось с той стороны пять таких же французов.[196]Как ни прискорбны были немецкие жертвы, но ясно было, что они приносились для доброго, сулящего большие перспективы дела. Операции развивались в духе намерений, положенных в основу их хода. Конечно, порою бывали и кризисы, напр., когда противник среди колебаний начинал уступать и предстояло решить вопрос, стоит ли усилить нажим в том же пункте или переменить место удара; или, если надо было отбивать тяжелые атаки; или, наконец, если нужно было решиться для улучшения собственной обстановки дерзнуть на большие жертвы.

Подобного рода кризис принесла с собою упомянутая борьба около Дуомона. Она показала, что немецкие линии здесь, если было нужно надолго обеспечить фронт, должны быть вынесены значительно дальше вперед. Но этого по условиям местности можно было достигнуть только атакой с большими силами. Поэтому необходимо было на это и решиться. За такое решение также говорил между тем совершившийся поворот в обстановке на других фронтах. Так долго не осуществлявшиеся отвлекающие от района Мааса операции, наконец, наметились. На участках 6-й, 2-й, 7-й армий, а также арм. группы Фалькенгаузена, наблюдения вели к предположениям о подготовке врага к наступательным операциям. Таковые на чисто французских фронтах можно, конечно, было принять за демонстративные попытки. Судя по событиям у Мааса, было невероятно, чтобы французы одни могли сосредоточить снова для крупной операции. Серьезнее надо было взглянуть на передвижения на британской части фронта, к которой непрерывно притекали подкрепления с родных островов. Особенно это касалось района Соммы, где приготовления приняли ясную форму. Расположенная здесь 2-я герм. армия была поэтому значительно усилена посылкой к ней войск и артиллерии. Сверх этих посылок и тех резервов, которые должны были быть наготове для Мааса, в составе общих резервов были постоянно наготове достаточные силы, чтобы на какой-либо сильный удар врага можно было ответить сильным контрударом. Могли ли французы принять участие в английской атаке, ясно предвидеть еще было нельзя. Решительного перевеса в силах едва ли они могли здесь добиться. И все же в силу их беспощадного использования колониальных частей они располагали пока еще значительным людским материалом, чтобы, по крайней мере, одну часть своих резервов снова восполнить и сделать боеспособной. Чтобы нарушить этот процесс, лучше всего отвечал бы делу новый немецкий успех в районе Мааса.

В конце мая начались операции с указанными выше целями. Сначала были взяты позиции у дер. Кюмьер на левом берегу. В первые дни июня, после долгой и, даже для боевой обстановки в районе Мааса, исключительно горячей борьбы, пал в руки наших храбрых войск форт Во с окрестными верками. 23 июня были штурмованы деревня Флери, превращенная в горный замок, и форт Тиомон. Были совершены блестящие дела. Вновь повелись бешеные, но тщетные контратаки, за которые противнику дорого пришлось заплатить. По отбитии их имелось в виду в ближайшие недели продолжать подготовительные работы против верков внутренней фортовой линии Сувиль – Ла-Лофе. При этом можно было рассчитывать овладеть охватывающими позициями, занятие которых должно было, с одной стороны, сделать для французов адом центральную крепость с ее окрестностями, с другой – еще существеннее понизить немецкие потери.

Но прежде чем входить в изложение дальнейшего хода дел, необходимо посвятить внимание событиям, которые между тем имели место на других театрах.

Относительно полного отсутствия отвлекающих операций у наших врагов на Западном театре в первые недели Маасских операций сначала не имелось никаких объяснений, но позднее расход французских сил в районе Вердена разрешил эту загадку. До 17 марта французы должны были ввести здесь в дело, по крайней мере, двадцать семь свежих или заново пополненных пехотных дивизий, к 21 апреля – тридцать восемь; до 8 мая – пятьдесят одну и к средине июня – значительно более семидесяти. После этого для решительных предприятий в других пунктах фронта до восстановления разбитых частей у них не оставалось никаких средств. С немецкой стороны пришлось ввести в дело едва ли даже половину указанного числа единиц. Это сравнение также укрепило немецкое верховное командование в убеждении, что его намерения при помощи Маасской операции могут быть осуществлены.