Повернулся с лучезарной улыбкой:

– Вера Игоревна, начальство просило перенести встречу на пятнадцать минут попозже и велело мне пока напоить вас кофе. Или вы предпочитаете чай? Может, лучше сок? Алкоголь? Фирма угощает!

Вера улыбнулась в ответ и легко согласилась. Они вошли в кафе, расположенное недалеко от офиса, и Вера выбрала грейпфрутовый сок.

…Что было дальше, она уже не помнила.

Закончив разговор с Верой, Кис отправился на «Войковскую», нашел на Большой Академической нужный дом. Ему повезло: на его звонок дверь немедленно приоткрылась. Правда, на цепочке. Хорошенькая кудрявая шатенка поинтересовалась, что ему нужно. Кис достал удостоверение. Женщина разглядела, склонив голову набок.

– И что вы от меня хотите?

– Может быть, не на пороге? Если у вас найдется десять минут… – Алексей был воплощенная любезность.

Она сняла цепочку и впустила его в квартиру.

– Проходите, я сейчас.

Женщина ушла в ванную, откуда доносился шум воды, завернула краны и присоединилась к Кису.

– В квартире больше никого нет? Я бы не хотел говорить при посторонних.

– Никого, кроме меня и ребенка. Малышка заболела, я взяла больничный… А в чем, собственно, дело?

– У меня тема немного щекотливая… Пять лет тому назад, – начал Кис, – произошло…

– Ах, вот вы о чем! – нахмурилась женщина. – Почему вы мне сразу не сказали! Я на эту тему не желаю разговаривать, и не надейтесь!

– Простите, Оксана, я хорошо понимаю, что воспоминания для вас болезненны, но… Этот человек до сих пор на свободе и продолжает…

– Только не надо взывать к моей совести, ладно? Я делаю все, чтобы забыть, вычеркнуть из памяти этот кошмар! И мне это почти удалось! Я замужем, у меня семья, я с трудом восстановила психику, чтобы эта история не сказывалась на моих отношениях с мужем, который, кстати, ничего не знает! А вы являетесь и вот так просто все разрушаете! Из милиции приходили, тоже спрашивали! Почему я должна страдать, чтобы избавить от страданий других?! А если бы мой муж был дома? Вы бы при нем тоже стали задавать мне вопросы, да?!

– Я специально спросил, одна ли вы дома… – тихо ответил Кис.

– Помню, – раздраженно буркнула Оксана.

– Надо так понимать, что вы бережете свою психику, не хотите травмировать себя воспоминаниями – и пусть страдают другие, вам все равно?

– Именно!

– А если я вам скажу, что он довел до смерти несколько человек? А если я вам скажу, что только чудом удалось спасти одну женщину, которая хотела покончить с собой? Вы мне тоже скажете, что вам личный покой дороже?

Оксана не ответила.

Кис продолжал, все так же тихо, ровным и мягким голосом, не сводя понимающих глаз с молодой женщины:

– Я не прошу у вас подробностей этой грязной истории, Оксана. Все, что я рассчитываю у вас узнать, – это некий психологический портрет насильника. То, что вам удалось почувствовать, понять, заметить. Помогите мне, пожалуйста. Я вам даю слово, что разговор останется между нами.

Оксана все еще молчала, глядя исподлобья на детектива.

– Покажите еще раз ваше удостоверение! – вдруг вскинулась она. – Оно не фальшивое? Вы правда детектив?

– Если у вас есть справочник «Желтые страницы России», то в разделе «Детективные агентства» вы найдете и мое.

Оксана стояла в нерешительности.

– У вас ведь девочка?

– Дочка…

– Лет этак через пятнадцать… Что бы вы почувствовали, если бы, не дай бог, с ней случилось то, что случилось с вами?

– Это нечестно… – Оксана с трудом подавила спазм в горле. – Вы пользуетесь запрещенными приемами! Это подло так припирать меня к стенке!

– Это неделикатно, Оксана, согласен. Но честно.

Она не ответила.

– Вы любите мужа, вы дорожите вашей семьей, – продолжал Кис все так же мягко, но с напором. – И наверняка не хотели бы, чтобы ваш муж умер от инфаркта, как это случилось с другими, когда у них на глазах насиловали жен?

Оксана подняла руки:

– Пощадите. Сдаюсь. Спрашивайте.

– Спасибо. Мне, Оксана, нужно уловить характер преступника. Я пытаюсь сузить круг поиска, понять, куда, в какую среду мог попасть этот человек. Я знаю, откуда он вышел, но не знаю, куда и к чему пришел. И, самое главное, как. Поэтому любая деталь, которую вы сочтете возможным мне рассказать, поможет уточнить его портрет.

– Я не знаю, что именно…

– Все. Если можно…

Оксана возмущенно посмотрела на него и одновременно залилась краской до такой степени, что у нее на глазах выступили слезы.

– Вы сказали, что без подробностей!

Кис не ответил.

Оксана взяла со стола большущую пепельницу, сигареты и зажигалку, села на диван, устроила пепельницу рядом.

– Отвернитесь.

Кис не понял, смотрел вопросительно.

– Возьмите ваш стул и переверните его, я не хочу видеть ваши глаза. Если вы курите, я вам тоже пепельницу дам.

Кис стул переворачивать не стал, а просто сел на него верхом, лицом к столу, спиной к дивану. Оксана поставила вторую пепельницу перед ним и вернулась на диван.

– …В тот вечер я поссорилась с Сашей, – донесся до Киса ее голос, – это был тогда мой бойфренд… Богатый и наглый. Я как дура терпела его выходки… До сих пор не понимаю, любила ли я его или меня красивая жизнь ослепила…. В тот вечер на дискотеке он хорошо заправился коктейлями. И начал хвастаться перед друзьями, расписывая мои достоинства… – Она запнулась и добавила: – В постели… Из-за этого я с ним сильно поссорилась… Точнее, полностью порвала отношения. Выскочила из дискотеки как ненормальная, стала голосовать. Разумеется, мама мне сто раз говорила: никогда не бери левака, особенно ночью… Но, знаете, по молодости всегда кажется, что плохое случается с другими и ты о них читаешь в газетах, а с тобой никогда ничего не может произойти… К тому же я была не в себе, меня душили слезы от возмущения и обиды… Притормозила машина, «жигуленок». За рулем был молодой человек, довольно красивый.

– Этот? – Кис вытащил фоторобот и протянул руку назад, к Оксане.

Оксана отвела листок от себя.

– Мне следователь уже показывал. Похож.

Кис вытащил фотографии Стасика. Оксана прикрыла бородку пальцем.

– Похож, – был ответ. – Но на фотороботе похож больше. Так вы его уже нашли?

– Нет, к сожалению. Свидетели описали. А фотографии случайно попали ко мне в руки. Значит, тогда у него бороды не было?

– Нет. Так вот… Я села в машину спокойно – у него такая улыбка была вежливая, приятная, добрая… Мы тронулись. Примерно через сто метров двое мужчин голосовали на обочине, и он притормозил. Я запротестовала, сказала, что не хочу ехать с тремя мужчинами, но он только улыбнулся – очень обаятельно улыбнулся – и открыл дверцу. Они сели по обе стороны от меня. Ну и… Короче, вывезли меня за город. Я так и не поняла, куда. Там было такое место недалеко от дороги, вроде поляны, закрытой кустами. Они вытащили из багажника одеяло… Старое стеганое, желтое, таких теперь не делают… И… потом…