момент порушить мои планы? Будет пытаться шантажировать?

— Вот-вот, — поддакивает Инна, — именно того самого Завольского и отхватила наша загадочная Валерия.

Никогда не замечала за ней такого странной, очень похожей на зависть реакции. Наоборот — раньше Инна не упускала случая подернуть меня тем, что я настоящая чародейка, раз смогла затащить под венец мужчину, за которым в некоторых кругах закрепилась определенная «дурная слава». На эти ее выпады я спокойно парировала всем, что понятия не имею, о чем она говорит, потому что из-за работы у меня просто нет времени собирать сплетни по подворотням. И что мир в целом был бы куда лучше, если бы люди вместо того, чтобы болтать, как и что в чужой жизни, занимались своей. Меня ее зудежка никогда не задевала, но сегодня Инна словно с цепи сорвалась. Наверное, в ближайшее время меня ждет новая порция полуночных рыдающих голосовых о том, как она устала и как ее никто не понимает. Надо бы разок их не послушать в качестве «намека» на то, что иногда ее заносит и я все прекрасно понимаю.

— Я очень за вас рада, — Марина смотрит прямо на меня и в ее взгляде нет ни намека на неискренность.

Первую секунду я даже столбенею от такого уровня притворства. Не может же она в самом деле не помнить, «святую троицу» — Наратов-Угорич-Завольский — которая уничтожила мою жизнь? Или… может?

— Самое время пригласить на свадьбу старую школьную подругу, — не унимается Лиза. Иногда она настолько заигрывается в образ «своей в доску», что начинает раздавать указания, как и кому жить, и что делать. — Будет хоть кто-то, кому можно доверить шутки о детстве на горшках.

— Я все еще жду приезда родственников, — хихикает Оля, — если они хотя бы в половину такие же трудяги, как наша Золушка, то можно неплохо сэкономить на клининге.

Она так задорно смеется, будто уверена, что эту шутку сегодня уже никто не перебьет по своей оригинальности и остроте.

— Кстати, как там тетя Таня? — Марина снова переключает на меня внимание. — До сих пор такая же жуткая снобка?

Меня редко можно загнать в тупик.

Тем более меня почти невозможно застать врасплох.

Но за последние пять минут ей дважды удается это сделать.

У меня нет никакой тети Тина, и Марина это тоже прекрасно знает. Что она делает? Ответ напрашивается сам собой — она мне подыгрывает. За сегодняшним столом прозвучало достаточно непрозрачных намеков о том, что неуловимость и невидимость моих родственников начинают вызывать подозрения.

— Ага, завела еще одного мопса, — на ходу импровизирую я, оправившись от первого шока.

— Бедная собачка, надеюсь, ей сделали прививку от занудства, — заговорщицким тоном говорит Марина.

И следующих минут десять рассказывает байки о моих «родственниках». Она делает это так слаженно и искренне, что мои «подружайки» на какое-то время даже забывают о моем существовании, переключаюсь на истории о занудной тетет Тане с собачками, бывшем моряке дядя Игоре, у которого как положено, был громко матерящийся попугай, однажды сбежавший в теплые края через форточки и на прощанье бросивший своему хозяину «Чтоб тебя ебало коромысло, старый хер!» Я дважды ловлю себя на мысли, что невольно прислушиваюсь к этим байкам, хотя стараюсь использовать короткую передышку, чтобы попытаться предугадать последствия Марининой помощи. Какую благодарность она за это потребует? Захочет, чтобы я организовала ей жирный кредит под минимальный процент лет на сто? Или не будет стесняться и попросит наличными? Вряд ли владелица одного из самых элитных мест в городе станет мараться банальным денежным шантажом.

— Мне срочно нужен такой попугай! — Лиза тут же лезет в поисковик и начинает обшаривать зоомагазины в поисках нужной птицы. — Представляете, какой будет трэш, если эта дрянь начнет летать посреди эфира и посылать всех на хуй?!

Хорошо, что она так увлечена, что не видит натянутые улыбки окружающих. Хотя, это же Лиза — один из немногих людей, кого я знаю, кому действительно плевать на мнение окружающих. Но очень не плевать на свою армию ноунейм-фанатов, ради которых она однажды побрила голову в прямом эфире.

Примерно через час, когда мои подружки собираются домой, Марина предлагает мне задержаться еще на десерт.

— Поболтаем, вспомним прошлое, — с небольшим нажимом говорит она.

Я бросаю взгляд на часы, делая вид, что у меня полно планов на вечер, хотя на вечер четверга у меня только одно «дело» — дожать Наратова и развести его на душевный эксгибиционизм.

Мы обе провожаем девушек молчаливыми взглядами, и только после этого к нам за стол приносят маленький прозрачный заварник с плавающим в нем чайным цветком. Я продолжаю хранить молчание и когда Марина сама разливает горячий напиток по чашкам и когда предлагает мне ломтик.

— Прости, я подумала, что тебе пригодится моя помощь, — наконец, говорит она. В ее голосе нет ни намека на пафос, ни высокомерных ноток человека, который только что «милостиво» спас одну неблагодарную задницу.

— Тетя Таня? Дядя Игорь? — Я заново прокручиваю в голове все ее ладно скроенные байки. — Не знала, что ты умеешь так мастерски врать.

— Кто бы говорил, — легко парирует она.

— Я не просила лезть в мою жизнь, понятно? И не просила сочинять истории для этих дур!

— Я ничего не сочиняла. — Умиротворению Марины можно только позавидовать. — Это мои родственники, и мои истории. У меня от них изжога, но если сегодня они тебе пригодились — на здоровье.

Почему я раньше об этом не догадалась, а сразу записала Марину в шпионки?

Глава двадцать вторая: Лори

Глава двадцать вторая: Лори

Настоящее

Я откидываюсь на спинку стула, пользуясь тем, что поблизости нет напыщенных идиоток, перед которыми нужно держать лицо и спину, и какое-то время расслабленно смакую вкусный чай без химически ароматизаторов. Марина занята тем же, только иногда отдает тихие указания девочке, которая пару раз вторгается в наше молчаливое чаепитие.

— Он действительно так сказал? — наконец, спрашиваю я.

— Кто?

— Попугай твоего сумасшедшего дяди.

— Ну, с его слов — да, и еще насрал ему на голову, когда дядя Игорь пытался поймать его рыбацким сачком.

— Господи. — Я закатываю глаза и позволяю себе посмеяться всласть. Позже, успокоившись, делаю то, что уже очень давно не практиковала: — Извини. У меня проблемы с доверием и хроническая