— И вкладчики толпой побежали забирать бабки? — фыркнул Андрей.

— А то! Примитивная психология. Даже если ты сегодня на все сто уверен в своем банке, то завтра, ломая ноги, побежишь за деньгами — только потому, что два твоих соседа пошли туда неторопливым шагом. И даже если люди сообразят, что листовки фальшивые, все равно деньги заберут — на всякий бякий случай.

— Так листовки были фальшивые? — сообразил Андрей.

— Ну ты даешь! — восхитился Кречетов. — Знаешь, не обижайся, но, похоже, у тебя вместо крови тормозная жидкость. Так вот, я сегодня консультировался с коллегами-экономистами, они уже давно этим банком интересуются. В общем, уже одного такого слива может быть достаточно, чтобы утопить небольшой банк, который капитально зависит от вкладов физических и юридических лиц. Запустили «уточку», и вот уже у дверей разъяренная очередь вкладчиков с плакатами «Верните наши деньги». Старший Полесов выступил по ящику с опровержением, не видел?

— Нет.

— Слушай дальше. Мне объяснили, что конкуренты уже лет восемь-десять так не поступают. Раньше, в начале девяностых — да, бывало. Разорить, а потом присоединить к себе или купить по заниженной цене. Но банковское дело такая вещь, что требует между партнерами взаимной вежливости.

— Это я знаю, — кивнул Андрей, — моя бывшая тоже в банке работает, в Москве. Она говорила, что такие фокусы могут здорово аукнуться. Как говорят в армии, инициатива трахает инициатора.

— Точно. Изнутри банк обычно банкротят, если имеется невозврат каких-нибудь крупных кредитов. Но с этим у них все в порядке. В политику никто из руководства тоже не лезет. Остается последний вариант. Физику помнишь? Про конвекцию?

— Ну…

— Это когда нагретые массы вещества становятся легче и поднимаются вверх, а более холодные и тяжелые опускаются вниз. Вот такие жадные и горячие пассионарии совершают революции.

— И ты думаешь, это Умывако?

— Очень даже вероятно. Он своих амбиций, говорят, не скрывает. К тому же Полесова-младшего ненавидит лютой ненавистью. Там и личное что-то есть.

— Инна?

— Не знаю, — недовольно скривился Кречетов. — Инна твоя еще… Надо поработать в этом направлении. Я тебе говорю, там много всего, вплоть до крутой уголовщины. В ходе разорительной кампании в банковскую сеть запустили вирус. Скорее всего сделал это бывший сотрудник банка, программист. Сотрудника потом нашли мертвым. Якобы самоубийство, но очень уж топорно обстряпанное. Завтра я встречаюсь с капитаном, который это дело ведет, и с начальником службы безопасности банка. Сдается мне, тут такой клубок намотан… И Инна твоя не зря с Умывакой этим встречалась, попомни мое слово.

* * *

Денис злился на себя страшно. Тоже мне, Санта-Клаус. Рассиропился, пожалел… бульдога Гошу. Ах, ах, она была такая плохая, и теперь ей так стыдно! Надо было сразу, как только девка сказала «не поеду», сделать ручкой и удалиться на второй космической скорости. Баба с возу… потехе час. Хотя это тут явно не к месту. С такой тешиться он не стал бы даже за очень большие деньги. И вообще не стал бы.

Теперь вот жди еще до завтра, что там мадам соизволит. А так позвонил бы Инке: твоя сестрица ехать в Питер не желает, насильно не повезу. И все дела. На самолет и домой. Хоть бы отказалась завтра. Он представил, сколько мороки предстоит, если Марина все-таки согласится, и даже застонал тихонько. Брать на свое имя два билета, желательно в СВ, договариваться с проводником, а потом еще и ехать с ней в одном купе двое суток. Мрак!

Инне он раньше времени звонить не стал и решил, что, если сама позвонит, разговаривать с ней не будет. Позвонил отцу, предупредил, что, возможно, задержится еще на день.

— Хоть на неделю, — мрачно усмехнулся Николай Андреевич. — Твое отсутствие или присутствие роли не играет.

— Даже так? — неприятно поразился Денис.

— Да уж вот так. Все очень плохо, Денис. Хуже не придумаешь. Правда, Петя кое-что предложил, но не знаю, не знаю… Как говорится, поздно пить боржоми, если почки отвалились.

— Умывако? — в лоб спросил Денис.

— А кто еще? Не Глеб же, он на такое не пойдет, а больше некому. Кстати, Глеб вообще-то держит нейтралитет, но Петр хочет его на нашу сторону перетащить. Есть у него к Терентию подходы. Если получится, тогда посмотрим. Нет — пиши пропало.

— Пап, наших с тобой акций хватит, чтобы другой банк организовать.

— Не все так просто… Ладно, Денис, у меня деньги на телефоне кончаются. Приедешь — поговорим.

Голос отца был таким тусклым и слабым, что Денису стало совсем не по себе.

— Как ты себя хоть чувствуешь? — спросил он, пока отец не отключился.

— Хоть… терпимо. Пока!

Денис отшвырнул телефон на кровать. Сидеть в номере было невмоготу. В ресторан пойти или по набережной прошвырнуться? Может, клюшку какую-нибудь снять на ночь? От этой мысли его передернуло, хотя раньше он непременно так и сделал бы. Курорт ведь!

Что, стал примерным семьянином, ехидно спросил он сам себя. Яночка бы порадовалась.

Просто тошно от всего, вот и все!

«А не сходить ли на концерт?» — вдруг пришло в голову. Почему бы и нет? Кто там сегодня в «Фестивальном»? А впрочем, не все ли равно?

Он успел к началу, купил дорогущий билет в первый ряд (дешевых не оказалось, хотя треть зала была пустой) и целый час мужественно выслушивал шутки сборной команды юмористов, казавшиеся тупыми до отвращения. Люди, визжащие и рыдающие от смеха, раздражали не меньше. Встать и выйти на глазах у всего зала казалось неприличным. Едва дотерпев до перерыва, Денис торопливо ушел. Прогуляюсь у моря, решил он, пивка попью и в гостиницу, спать.

На лестнице, ведущей к набережной, было почти темно и совершенно безлюдно. Из зала доносились взрывы хохота. Снова начал накрапывать дождь, с моря тянуло промозглой сыростью. Гулять здесь расхотелось. Денис поднялся по лестнице и свернул в парк. И тут же пожалел об этом.

Ни одного фонаря. Слабенький свет слева, там фонари вдоль улицы. Слабенький свет справа, снизу — там набережная. А впереди — чернильная темнота. Надо срочно выбираться отсюда, а то так можно и на неприятности нарваться.

Стоило только подумать об этом, как он услышал сзади шаги. Очень тихие, осторожные, кто-то шел за ним крадучись. Денис остановился и почувствовал себя псом с вздыбившейся на загривке шерстью. Хотелось убежать, но он напружинился и ждал. Как оказалось, зря, потому что шаги вдруг послышались совсем с другой стороны, уже быстрые, торопливые. Человек перестал скрываться, но удара Денис не ожидал и поэтому едва смог увернуться. Однако ухо мгновенно обожгло болью, по шее потекло.

Вот теперь он побежал. Не драться же в темноте с невидимым противником, с тенью, тем более если она не одна — нападавших явно было несколько. Впрочем, и бежать в темноте не легче. Он споткнулся, упал, инстинктивно почувствовал движение, и снова удар прошел по касательной.